Касем Али
Теперь перейдем к художнику, уже упоминавшемуся нами, — к Касем Али. Честь открытия миниатюр с его подписью принадлежит Сакисиану (статьи в «Gazette des Beaux Arts», 1920), но позднее был открыт еще ряд его подписных миниатюр в «Хамсэ» Низами 1494 г. Британского музея, и удалось установить, что о нем имеются сведения у иранских писателей и что он был в свое время известным и весьма ценимым художником.
Сакисиан отмечает в своей «La miniature persane» (стр. 76) только одно упоминание о Касем Али в литературе, а именно у историка Хондемира.
Последний говорит о портретисте (tchehre-kucha) Касем Али, художнике большого мастерства, который был современником Хаджи Мирека (наккаш), умершего в 1507 г.
У Арнольда (стр. 139-140) приводятся цитаты из Хондемира, также касающиеся Касем Али.
Хондемир пишет в своей Хабиб-ос-Сийяр (1528): «Мауляна Касем Али. Этот почтенный и ученый муж отличается своей щедростью и прирожденным благородством. С раннего детства посвятил он себя изучению различных отраслей науки путем созерцания и умственных усилий и ознакомился в совершенстве с искусством вытягивать золотые нити и золочения (рисования золотом). Он хорошо известен своей самоотверженностью, прямотой, своей добродетелью и честностью. Ему посчастливилось совершить паломничество и посетить святую гробницу пророка. Совершенной чистотой своей души он писал лишь согласное законам на таблице своего сердца пером размышления. В то время как Амир Хан Моуслу был правителем Герата, он по приглашению Султана Махмуда покинул свою родину и направился в Систан, где и живет до настоящего времени, пользуясь почетом и уважением на кафедре учительства и наставления».
В первоначальной редакции истории Хондемира «Холасат оль-Ахбар» (1498) мы читаем: «Мастер Касем Али, художник лиц, является сливками нашего века и главой художников изящных картин. Он овладел этим искусством в библиотеке Султана Хосейна Байкара и благодаря наставлениям, полученным им от этого государя, на службе которого он оставался все время, он превзошел всех своих современников».
Наконец, Мирза Мохаммед Хайдар, знаток искусства, в частности гератской школы живописи, живший между 1500-1551 гг., сообщает о Касем Али следующее: «Касем Али — портретист; он ученик Бехзада, и его работы близки к работам Бехзада, но по его стилю любой знаток может определить, что его работы грубее, чем работы Бехзада, и что его оригинальные рисунки менее симметричны».
В общей сложности Касем Али приписано 17 миниатюр. 7 миниатюр с его подписью находятся в Низами 1494 г. Британского музея (Сакисиан, табл. 89-94 и 154). Затем в Бодлеянской библиотеке есть два манускрипта на джагатайском языке сочинений Мир-Али-Шир Неваи «Хейрат аль-Ахбар» и «Садд-е Искандер», скопированных в 1485 г. для сына султана Хосейна — Бади-оз-Замана; в них по 4 миниатюры (семь из них воспроизведены у BWG), но только одна подписная: «Беседа мистиков в саду» (в «Садд-е Искандер»), а остальные приписаны авторами BWG руке Касем Али; еще одна миниатюра — «Учитель с учениками в саду» — приписана BWG по стилю Касем Али (BWG, табл. 73а), и, наконец, считается работой Касем Али двойная миниатюра в рукописи Тегеранского музея «Хамсэ» Джами 1522 г. (была на выставке 1931 г. в Ленинграде); имеющаяся на ней надпись гласит, что это работа портретиста Касем Али (воспроизведено у BWG, табл. 86). Мы относим также к кисти Касем Али две миниатюры из рукописи «История имамов» в ленинградской Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина.
Работы Касем Али относятся к 80-м и 90-м годам XV в. (эти миниатюры, созданные скорее всего в 90-х годах XV в., были впоследствии введены в рукопись Джами 1522 г.). Из более поздних работ до нас ничего не дошло, да и неизвестно, занимался ли он в XVI в. живописью. Хондемир в 1528 г. писал, что в эту пору Касем Али проживал в Систане, «пользуясь почетом и уважением на кафедре учительства и наставления», а о его занятии искусством не прибавил ни слова. Касем Али, столь близкий в своем стиле к работам Бехзада, как об этом свидетельствует современник обоих художников Мирза Хайдар, был, по-видимому, немногим моложе Бехзада. Мы приняли на основании надписи на миниатюре 1525 г., что Бехзад родился в 1455 г.; следовательно, в 1485 г., когда были исполнены подписные вполне зрелые работы Касем Али в рукописи сочинений Мир-Али-Шира, ему было 30 лет; очевидно Касем Али был учеником Бехзада, когда последний и сам был очень молод. Вероятно, Касем Али был скорее младшим товарищем Бехзада по работе, чем учеником в тесном смысле этого слова,
Разберем миниатюры Касем Али в хронологическом порядке. Самые ранние в «Месневи» Мир-Али-Шира Бодлеянской библиотеки (№ 210), переписанном в 1485 г. для сына Хосейн Байкара, Бади-оз-Замана, очевидно в его личной кетаб-ханэ. В этих миниатюрах Касем Али обнаруживает себя одним из лучших мастеров колорита в иранской живописи. Его подписная миниатюра «Мистики в саду» (рис. 33) представляет собой группу суфиев, сидящих и беседующих на циновках в саду.
Рис. 33. Мистики в саду. 1485 г. Работа Касем Али
Следует отметить композиционное мастерство размещения фигур суфиев с таким разнообразием поз. Условный характер и декоративность общего замысла подчеркиваются у художника тем, что почва изображена золотой; вечернее темно-синее небо, усеянное золотыми звездами и узким серпом луны, не помешало всю сцену представить при ярком дневном освещении; тени, разумеется, не переданы: иначе не могло быть в чисто плоскостной иранской живописи, не знавшей до XVII в. светотени. Такого же характера симметрично уравновешенная композиция на миниатюре, изображающей Искандера на троне среди небольшой группы приближенных. Здесь обращает внимание богатство архитектурной декорации, во многих деталях верно передающей орнаментальные мотивы изразцовых декораций архитектурных построек Ирана в XV в. Так же богата архитектурная декорация и в третьей миниатюре рукописи, изображающей Меджнуна в доме Лейлы. Стиль миниатюр другой рукописи «Месневи» Мир-Али-Шира, написанной в том же 1485 г. и для того же Бади-оз-Замана, столь тесно примыкает к только что описанным, что не оставляет никаких сомнений в принадлежности их руке Касем Али, хотя его подписи на них нет. Чрезвычайно близки типы изображенных человеческих фигур и композиционные приемы, полные монументальности и стремления к простым симметричным схемам, и богатство внутреннего убранства интерьеров дворца, мечети (из четырех миниатюр в трех действие происходит внутри зданий). В последней замечательна композиция: фигуры так сгруппированы, что образуют треугольник с вписанным в него кругом; миниатюра расчленена почти по диагонали, причем вся компактная организованная масса фигур находится в одной части.
В Низами Британского музея 1495 г. находятся 7 миниатюр, имеющих подпись Касем Али. Мартин, написавший монографию об этом манускрипте, считает, что в нем большинство миниатюр принадлежит руке Бехзада, а некоторые закончены по его эскизам Касем Али и другими учениками Бехзада. Император Джехангир, владевший когда-то этой рукописью, сделал на ней заметку, что в ней 15 миниатюр Бехзада, 5 — Мирека и 1 — Абд-ор-Раззака; о Касем Али он не упоминает. Мы уже отмечали близость во многих случаях работ Касем Али к работам его учителя Бехзада (см. миниатюру с купающимися женщинами, рис. 31); мы полагаем, что следует отнести эти подписанные Касем Али миниатюры к кругу подлинных его произведений и что известное отличие их от разобранных выше находит себе объяснение в изменении характера стиля у художника в процессе развития его художественной личности за протекшие до 1495 г. десять лет. Композиции, будучи гармонически уравновешенными, становятся более свободными, менее подчиненными геометризирующей схеме; фигуры делаются более вытянутыми, тонкими, эластичными; замечается очень тщательная разработка деталей, но не переходящая в мелочность, что наблюдается в иных работах XVI в. Некоторые фигуры совершенно того же характера, что в рукописи 1485 г., но, как мы выше отметили, общий характер изображения фигур несколько изменился. Отметим изумительно мощно трактованный ствол платана в его многокрасочном осеннем уборе (желтые, красноватые, зеленые листья), как на работах Бехзада. Лев и леопард на рис. 35 совершенно тождественны с миниатюрой на ту же тему — «Меджнун в пустыне» в ленинградской рукописи № 394 что опять свидетельствует о теснейшей связи искусства Бехзада и Касем Али и о трудности в отдельных случаях произвести точную атрибуцию при отсутствии подписи; возможно таким образом, что две миниатюры ленинградской рукописи № 394 могут быть тоже работой Касем Али, хотя другие (см. выше), несомненно, бехзадовские.
Рис. 34. Школа. Из «Хамсэ» Низами, 1494 г. Работа Касем Али. Британский музей
Рис. 35. Меджнун в пустыне. Из «Хамсэ» Низами, 1494 г. Работа Касем Али. Британский музей
Из отдельных миниатюр стоит остановиться на изображении школы на открытом воздухе (рис. 34). Богатая и разработанная композиция с куполообразным зданием на заднем плане и развесистым платаном на переднем имеет много общего с изображениями школы на ленинградских миниатюрах, приписанных Бехзаду (см. выше).
В миниатюре «Меджнун среди диких животных», где Меджнун изображен лежащим на циновке на берегу ручья, дана яркая жанровая картина кочевой жизни: палатки, женщина за тканьем, старик, пасущий стадо, женщина доит корову, пастух, играющий на дудке, — все это среди гористого пейзажа. Мотив двух газелей буквально повторяется на миниатюре (рис. 35, без подписи мастера), где изображено посещение вестником в пустыне Меджнуна, жившего одиноко среди зверей, где он
В привычках своих четвероногим
Сам следовать стал, тварям убогим.
И звери вскоре, утратив боязнь,
Почувствовали к пришельцу приязнь.
Из всех своих пустынных владений
Стекались газели, львы, олени,
И волчьи стаи, и ланей стада
К Меджнуну, словно гнала их нужда.
С ним вместе ели коренья, травы.
У самых хищных смягчались нравы.
……………………………………………………
Дивились вожаки караванов,
Что тигр стал другом ланей, баранов.
Детеныш серны там львицу сосал;
Там с зайцем играл, как с сыном, шакал,
Онагр же блюдом из смокв и нарда
Радушно потчевал леопарда.
Меджнун, снискавший любовь и почет
Зверя, был предметом общих забот.
Повсюду, как рабы и рабыни,
За ним ходили звери пустыни.
Переходим теперь к двойной миниатюре, приписанной Касем Али в «Хамсэ» Джами, изображающей женщин Египта, пораженных при виде красоты Иосифа (рис. 36 и 37).
Рис. 36. Иосиф и женщины Египта. Двойная миниатюра из «Хамсэ» Джами, 1522 г. Работа Касем Али. Тегеранский музей
Рис. 37. Иосиф и женщины Египта. Двойная миниатюра из «Хамсэ» Джами, 1522 г. Работа Касем Али. Тегеранский музей
Они так поражены его красотой, что обрезали ножами, которыми собрались чистить яблоки, себе пальцы — одна даже упала в обморок. Здесь коренастые фигуры мужчин очень близки к типу их в более ранних (80-х годов XV в.) миниатюрах Касем Али: колорит так же ярок и звучен, как в миниатюре, изображающей мистиков в саду: золотое небо, звучные красный, синий и зеленые тона, пестрая осенняя листва платана. Оба листа вместе образуют единую композицию, обрезанную сверху по диагонали. Все стилистические черты этой миниатюры обнаруживают ее досефевидский характер; эта миниатюра относится к концу XV в. и добавлена в более поздний манускрипт 1522 г.
Наконец, к работам Касем Али мы относим две миниатюры из рукописи «Истории непорочных имамов» Мохаммеда ибн Зейд ибн Арабшах, принадлежащей Гос. Публичной библиотеке в Ленинграде (№ 312). В рукописи 36 миниатюр начала и первой половины XVI в., многие из которых носят черты стиля школы Бехзада.
Две из них имеют большое сходство со стилем Касем Али. Одна из них (лист 217, оборот) изображает Мохаммеда в пламенеющем ореоле в беседе с имамами (рис. 38).
Рис. 38. Миниатюры из «Истории непорочных имамов» Мохаммеда ибн Зейд ибн Арабшах, нач. XVI в. (Гос. Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде)
Симметрично расположенная группа сидящих на полу и принимающих участие в беседе оживлена еще несколькими небольшими группами стоящих фигур: двое идущих юношей в чалмах с сефевидскими «столбиками», двое беседующих при входе, группа из четырех фигур на первом плане и переданные в ракурсе юноши у изгороди, за которой видны цветущие фруктовые деревья. В типах и пропорциях фигуры весьма схожи с миниатюрами Касем Али «Суфи и его четверо учеников» и «Мистики беседуют в саду» 1485 г.; по композиции миниатюра близка к двойной миниатюре из Джами и к миниатюре с шейхом Ираки 1485 г. (BWG, табл. 64).
Другая миниатюра той же рукописи (лист 227, оборот) по общему характеру композиции и трактовке платана очень приближается к стилю Касем Али; с другой стороны, лошади и головы фигур в заостренных сефевидских тюрбанах, трактовка лошадей и менее симметрический характер композиции сближают миниатюру с работами художника Солтана Мохаммеда (отметим здесь еще на небе сложную систему облачков китайского типа). Но и при этих условиях принадлежность данной миниатюры к бехзадовскому кругу и возможность авторства Касем Али являются весьма вероятными (рис. 39). На нашей табл. VII воспроизводится еще одна миниатюра из этой рукописи работы сефевидского мастера начала XVI в.
Рис. 39. Миниатюры из «Истории непорочных имамов» Мохаммеда ибн Зейд ибн Арабшах, нач. XVI в. (Гос. Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде)
Табл. VII. Миниатюра из «Истории непорочных имамов», XVI в. (Гос. Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде)
Этим мы закончили рассмотрение работ Касем Али, несомненно подлинных или с большой вероятностью ему приписываемых, и, еще раз подчеркивая близость данного мастера к его учителю Бехзаду, отметим, что Касем Али как колорист и мастер композиций несколько условнее Бехзада, с меньшим, чем у последнего, стремлением к правдивой передаче эмоций; композиция его более монументальна и симметрична.
Среди миниатюр рукописей тимуридского периода конца XV в. были весьма ценные в художественном отношении произведения, не связанные непосредственно с творчеством Бехзада и Касем Али. К таким принадлежит, например, замечательная рукопись «Хамсэ» Низами Гос. музея восточных культур (Ср. воспроизведения в красках табл. I и II, а также воспроизведения с миниатюр, изображающих «Продавца фруктов» (рис. 40), «Цирюльника за работой» (рис. 41) и исключительно интересную по трактовке сюжета миниатюру «Ширин посещает Ферхада в горах» (рис. 42)). Рукопись датирована 1490 г.; в ней 52 миниатюры. Характерной особенностью миниатюр этой рукописи является их светлая, радостная красочность; ярко-красный, голубой, синий, зеленый, яркий лимонно-желтый в сочетании с обильным количеством золота создает праздничную гармонию тонов. Из миниатюр следует отметить ряд бытовых сцен: «Продавец фруктов», «Цирюльник за работой»; в самом выборе тем, а также в их трактовке сказывается интерес к окружающей его жизни у художника, исполняющего миниатюры. Заслуживает особого разбора по трактовке иллюстрируемого эпизода поэмы миниатюра на листе 246а, изображающей Ширин, посещающую Ферхада в горах. Молодому скульптору Ферхаду, безумно влюбленному в красавицу Ширин, было обещано Хосровом II Первизом, что Ширин будет его женой, если он проложит дорогу через гору Бисотун. По преданию, Ферхад изваял в скале фигуры Ширин, Хосрова и Шабдиз. Приписываемое Ферхаду произведение находится среди рельефов сасанидской эпохи в Так-е-Бустане близ Керманшаха. Изображения имеют некоторое сходство с изображением на миниатюре. Под этими фигурами находится конное изображение исторического Хосрова (590-628), сасанидского царя. В группе из трех фигур над ними можно видеть или изображение Хосрова, Ширин и зороастрийского жреца, или инвеституру Хосрова, стоящего между фигурами Ормузда и богини воды Анахиты.
Рис. 40. Продавец фруктов. Из «Хамсэ» Низами, 1490 г. Гос. музей восточных культур в Москве
Рис. 41. Цирюльник. Из «Хамсэ» Низами, 1490 г. Гос. музей восточных культур в Москве
Рис. 42. Ферхад и Ширин. Из «Хамсэ» Низами, 1490 г. Гос. музей восточных культур в Москве
В тимпане арки два изображения гениев или Викторий. Вся эта композиция воспроизводит общий вид существующей до сих пор ниши с рельефом в Так-е-Бустане. Существует миниатюра на тот же сюжет и довольно близкая к нашей композиции в «Хамсэ» Низами в собрании Картье, относимая к 1410-1420 гг.; только в арке вместо изображения крылатых гениев — растительный орнамент. Сходство с миниатюрой начала XV в. показывает, что художник рассматриваемого манускрипта во многих миниатюрах держался стиля ранних образцов. «Низами» Музея восточных культур происходит из собрания П. И. Щукина, а ранее принадлежало известному Гобино, бывшему французским послом в Тегеране.
Теперь перейдем к характеристике раннесефевидской школы живописи, развивавшейся в XVI в. в Тавризе, в которую входил в конце своей жизни Бехзад, игравший в ней с 1522 г. руководящую роль, и к которой, возможно, принадлежал некоторое время и Касем Али.