По учению исмаилитов, во главе всего мира стоит бог (Хузой), существо непостижимое человеческим разумом и потому стоящее превыше людского понимания. Бог не живет везде и всюду, потому что много есть нечистых мест, недостойных его пребывания, но он может быть повсюду, где захочет. Поэтому для него не может быть определенных, угодных ему мест, где ему было бы особенно приятно принимать человеческие молитвы. В виду этого бог не нуждается в храмах, почему таковых у исмаилитов не имеется. Так как люди не видели бога, то стремятся его, существо сверхразумное, очеловечить, в виду чего в разговорах и в книгах говорят: рука бога, ладонь его и т. д. Все эти выражения, как учат пиры, нужно понимать в смысле духовном или воображаемом. Так как бог есть всеобщий разум (акл-и-кулль), а человек есть атом (зарра) этого всеобщего разума, то он и стремится придать человеческую природу началу всех вещей, богу. Если бы частица всеобщего разума пребывала, например, в корове, то по представлению ее бог несомненно имел бы образ коровы.
Прежде всего бог создал две сущности, из которых проистекло все, что мы видим, познаем и ощущаем: самое совершенное начало — разум (акль) и другое, менее совершенное начало — душу (нафс)…
Вселенная слагается из всеобщего мирового разума и всеобщей мировой души. Чтобы дать возможность спастись земнородным, бог ниспослал на землю проявления этих двух начал, именно своих пророков, в коих более полно, чем в остальных людях, воплощен разум и которые возвещают людям волю бога, и имамов (начала всеобщей души) которые заботятся о духовном водительстве людей.
Каждый пророк, называемый нотик (натик, что по-арабски значит говорящий, возвещающий), по своей сущности есть провозвестник внешнего закона, внешней обрядовой морали, которая подобна листьям дерева, скрывающим истинный вид последнего. Миссия нотика есть видимое руководительство людьми в пределах указываемого им внешнего божественного закона. Сущность же имама (имам) есть духовное водительство людей, воспитание их чувств и мыслей в необходимости беспрерывного духовного совершенствования в целях приближения к богу, исходя из проповедуемой нотиком доктрины. Имам, находящийся при нотике, называется асое или буниод-и-дин, т. е. основание, фундамент веры. Так как в каждом имаме воплощаются элементы всеобщей души, происшедшей от бога, то эта душа по смерти имама воплощается или в его сыне, или в другой личности, которой, по соизволению божию, надлежит быть имамом. Хотя обычно и говорится, что, например, имам Исмаил есть сын имама Джафар-ас-Садыка, как и другие имамы считаются так же детьми людей, но так объясняется их происхождение по понятиям людей. На самом же деле происхождение имама божественное, неведомое людям, не могущим постичь тайны вочеловечения одного из божественных начал. Поэтому божественная единая душа имама переселяется из одной личности (имама) в другую. Отсюда преемственность имамата, непрерывно руководящего на земле чувствами и волею людей в духе исповедуемой ими веры.
Вы, христиане, — говорили мои собеседники, — исповедуете, что дева Мария зачала от духа святого и родила Иисуса, сына божия, который жил на земле, страдал и умер, воскрес и вознесся на небо к богу, и мы почти так же верим, но с тою разницей, что и до Иисуса, и после того бог не прекращал своего непосредственного руководительства духовным совершенствованием людей, ибо частица его сущности всегда воплощена в имаме.
Между нотиком и имамом, живущим при жизни первого, есть связь, посредствующее начало (восита), олицетворяемое личностью, в которой так же как и в имаме, воплощается всеобщая душа. Это связующее начало есть как бы дверь (е), облегчающая верующим доступ к спасению, а стенами, в коих она заключена, служит с одной стороны нотик, а с другой имам. При первом истике, Адаме, имамом был Сиф (Шис), а связью между ними — Ева (Биби-Хавво), а при последнем нотике, Мухаммеде, имамом был Алий, а связью — Фатьма, дочь Мухаммеда и жена Алия.
У каждого имама есть его ближайший помощник, второе по нем лицо, называемое худжжат или шогид, т. е. доказательство или свидетель (подразумевается — духовного водительства имама). Таким например худжжатом при имаме Алие был высокочтимый исмаилитами Сальман-Фарси; в отношении его в одном из исмаилитских стихотворений (касыда) говорится так: начнем сначала с Сельмана Фарсийского, которому много хвал, и который есть дверь к познанию Алия. Он потому совершил почтительное поклонение господу, чтобы и мы сделали такое же поклонение ему.
В шогидах или худжжатах, существующих после нотиков, воплощаются души прежних нотиков или пророков, чтобы согласовать в полной гармонии вечно пребывающее на земле воплощение всеобщей или мировой души — имама, с не оставляющим ее проявлением при ней всеобщего или мирового разума, которые в большей степени воплощены в пророке, а после него в менее активно действующем худжжате, как бы контролирующем действия имама.
Мир живет во времени и каждое время, каждая эпоха имеет своего пророка (нотика) и при нем имама, за которым следуют другие имамы. Круговорот же времен основан на шести личностях, пророках, имена и эпитеты которых, по шугнанскому произношению, следующие: Адам-Сафий-Улла (Адам чистый, друг божий), Нуж-Набий-Улла (Ной, пророк божий), Ибрагим-Халил-Улла (Авраам, приятель бога), Муса-Калим-Улла (Моисей, собеседник божий), Айса-Рух-Улла (Иисус, дух божий), Мухаммед-Расул-Улла (Мухаммед, посол божий).
Последний из названных пророков, Мухаммед, получил истинное откровение от бога в виде книги, называвшейся калом-улла (слово божие). Но эта ниспосланная богом книга была сожжена после битвы при Бадре Османом, и только отрывки (мукатаат-и-хуруф) из этого великого оригинала вошли впоследствии в написанную Мухаммедом книгу с таким же заглавием, иначе называемую Коран или чаще (у исмаилитов) Фуркан.
Как было выше упомянуто у каждого из названных нотиков был имам, духовный руководитель людей в духе возвещаемой нотиком религии. У Мухаммеда имамом был его зять Алий, носящий эпитет Валий-Улла (приближенный божий). После Алия — Ибн-Аби-Талиба следовали имамы: его сыновья Хасан и Хуссейн, Алий-ибн-ал-Хусейн, Мухаммед-ал-Бакыр и Джафар-ас-Садык. Эти имамы общие как для исмаилитов, так и для шиитов. Последующие же имамы различны, причем шииты признают, только 12 имамов (отсюда их обычное название у шугнанцев асно-ашариа, т. е. дюженники), из коих последний (ал-Мехди) скрыт, и ему предопределено явиться в последние дни мира. По верованиям же шугнанцев-исмаилитов видимо существовали только 6 выше названных имамов, начиная же с имама Исмаила, сына Джафар-ас-Садыка, истинные имамы существуют только в среде исмаилитов, не обнаруживая своего духовного руководительства в отношении последователей других религиозных учений. Отсюда выражение «скрытые имамы», т. е. не обнаруживающие своего присутствия для других. Учение об ал-Мехди шугнанцам не известно; имамы будут существовать до скончания веков, и кто будет последним имамом, знает только бог. Современным исмаилитским имамом, в котором воплощена душа его предшественников, является живущий в Индии, в Бомбее, Мухаммед-Шах, носящий у исмаилитов титул Ага-Хана (Ого-Хон).
В исмаилитских молитвенных обращениях и в письмах к нему пиров он обычно именуется Султан-Мухаммед-Шах-Подшах.
Каждый пророк есть начало добра, насадитель его проявлений во всех видах, а имам — укрепитель в сердцах людей этого добра.
Вместе с добром бог создал зло, которое называется общим именем шайтан. Зло явно воплощается во время жизни каждого пророка в человеческом образе, а скрытно, или не всем видимо, существует во времена. Так, при первом пророке, Адаме, зло воплотилось в Иблиса (дьявола), при Нухе — в его сына Хома (Хама), при Ибрагиме — в Нэмруда (Немврод), при Мусе — в Вирауна (Фараон), при Айсе — в Шаддода, при Мухаммеде — Абу-Джахла и, наконец, при самом чтимом из имамов, Алие — в Омара. Все эти воплощения на земле мирового зла носят одно общее имя Даджжаль. Даджжаль нынешнего века воплотился в двоюродного брата Ага-Хана, сына его дяди, который строит козни против Ага-Хана, восстановляя против него его последователей и думая создать свое собственное вероучение.
Наряду с видимым миром существует другой мир, невидимый. Он состоит из рая (джиннэт, бийшт) и ада (дузах). Рай есть место специального присутствия бога и представляет собой прекрасный сад, полный всяких прелестей и неизъяснимых наслаждений. Рай орошается четырьмя реками. Первая река несет масло (роуган), вторая состоит из молока (хуфт), третья — медвяная (асаль) и четвертая из особого, приготовляемого из фиников, сладкого питья (хумрэ). В раю пребывают добрые духи, заступники за людей, их покровители: ангелы (фаришта) и пари (парэ). По поверью шугнанских исмаилитов, как фаришта, так и пари бывают обоих полов и души пророков и святых. Душа праведного человека (а таким бывает тот, кто добр к бедным, правдив, не пьет вина, не ест лошадиного мяса (* см. сноску ниже) и т. д., после его смерти не сразу попадает в рай. Для достижения последнего она должна пройти ряд степеней, постепенно облагораживающих и возвышающих ее. Так, душа хорошего человека переходит по его смерти в более лучшего человека, после смерти последнего бог посылает ее в еще более достойного человека и т. д., пока после смерти человека, наисовершеннейшего по своим нравственным качествам и по своей праведности эта душа, очищенная рядом таких переходов из низшего состояния в высшее, не взойдет к высочайшему престолу, в рай. Души ничтожных по своим нравственным качествам и порочных людей по смерти переселяются сначала в животных, переходя постепенно от высших представителей животного царства в низших, затем в насекомых, в растения, в камни и т. п., пока не снизойдут в преисподнюю, или ад (дузах). Ад находятся под землею и представляет собою место, полное мрака, змей, ящериц, черепах и всякой нечисти вообще. Это место мучения душ злых и порочных людей.
* Последнее строго воспрещается есть. Съедобным мясом у шугнанцев считается мясо верблюда (шитор), коровы (жом), быка (шыч), овцы (маж), барана (мижыч), горного козла (нахгир), оленя (гаваз), куропатки (зоридзь), горной индейки (цуцу), жаворонка (горсэ) журавля (торной) и утки (мош).
Злые духи не живут в аду. Они находятся в этом мире среди людей. Из них: альмасти — человекообразные злые существа, убивающие людей и пожирающие их, дэу — такие же человекообразные твари, столь же гнусного вида, как и альмасти, но больше их; они вредят людям при каждом случае, похищают людей и пожирают их. Когда дитя спит в колыбели, они ударяют его, оно пугается и делается на всю жизнь сумасшедшим (рэвин).
К злым существам, отравляющим жизнь человека, принадлежат аджахоры, огромные змеи, драконы, пожирающие людей.
После совершения всех времен мира настанет страшный суд, на котором будут судиться люди по их делам и поступкам. Воскресенье будет всеобщим в том смысле, что по зову бога предстанут перед ним души людей, бывшие доселе в разных местах и жившие в разных образах. Христианское представление о всеобщем воскресении в смысле восстания из мертвых всех людей в том плотском виде, в котором они жили на земле, шугнанскими исмаилитами не разделяется на том основании, что тело человека, как и его одежда, безвозвратно уничтожается тлением. Последнему же не подвержена лишь душа человека. Каждый из вышеназванных шести пророков (Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Мухаммед) поведет на страшный суд своих последователей и будет свидетельствовать, чему он их учил. И бог даст наказание и спасение каждому согласно исповедуемой им вере. Отсюда исмаилитское учение (известное лишь адептам, достигшим высшего познания), что в конце концов все религии различны лишь в мире человеческих идей и образов, на самом же деле в каждой религии возможно спасение, возможно достижение источника всеобщего разума, всеобщей души, непостижимого бога.
Все подобные представления о рае и аде, однако, существуют лишь у простого народа, живут и культивируются в среде народных масс, по представлениям же исмаилитов, постигших высшие тайны своей религии, ни рая, ни ада не существует и не будет страшного суда, ибо мздовоздаяние за ту или другую жизнь на земле выражается в бесконечном переселении душ, в переходе их из высшего состояния в низшее или наоборот. Учение об аде, рае и всеобщем воскресении необходимо для масс, чтобы держать их в повиновении главам секты, и устрашать или радовать их (смотря по обстоятельствам) перспективою мук или блаженства в загробной жизни за содеянное на земле.
Говоря вообще, от масс требуется и исполнение всех обрядностей религии, которые самими пирами едва ли признаются необходимыми. Главнейшие из этих обязанностей: ежедневная молитва, жертвоприношение и религиозный церемониал, связанный с рождением и смертью человека.
В отношении молитв следует заметить, что исмаилиты не исполняют установленных в мусульманстве пяти намазов, но молятся только дважды в день: утром и вечером, делая перед молитвою, как и мусульмане, омовение (тахорат). Молитвы утром и вечером одни и те же, они читаются в следующем порядке:
1) Первая Сура Корана (по-арабски).
2) Сто двенадцатая сура Корана «чистое исповедание».
3) Приветствия пророку (Тахийот, по-арабски).
4) Тридцать шестая сура Корана «И-С» (Я-Син).
5) Славословие Алию (Манкабат-и-Хазрат-И-Али; по-персидски).
6) Молитва за царя. (Алкаб-и-Подшо — собственно — титулы государя, по-персидски, прозой).
7) Молитва за Ага-Хана и своего пира (по-персидски, прозой, причем вставлено много арабских изречений).
Главнейшую роль в духовном и светском воздействии на исмаилитов играют «пиры» или их старцы-наставники. Последним принадлежит, что называется, и душа и тело исмаилита; без благословения, или вернее, без совета пира никто не решится ни на какое дело, хотя бы оно было совершенно пустяшное, не выходящее из круга повседневной обывательской жизни. Нужно исмаилиту куда-нибудь отправиться на заработки или его приглашают быть проводником в горах, или покупает у него что-нибудь заезжий иностранец или свой соотечественник, хочет ли грамотный исмаилит прочесть ту или иную книгу и т. п. — он предварительно спрашивает совета у своего пира, как ему поступить. Поэтому власть и влияние пиров почти безграничны в исмаилитской среде…
Как главный руководитель, доступный массам, каждый пир носит название му’аллин-и-содик, в отличие от просто содика или ас-содика, каковое слово обозначает бога, т. е. пир есть «учитель искренний» или праведный, передающий людям через нотика и имама заповеди начала абсолютно искреннего и праведного (т. е. бога, ас-содик). Каждая община имеет своего пира, и каждый исмаилит этой общины считает долгом являться к нему на поклон (фотиха)…
Так как сам пир не может быть учителем всех, ибо многие живут далеко от него, то наставниками таких являются ученики и ближайшие наперсники пира (халифа). В виду того, что ни один исмаилит не может обойтись без учителя, все массы знакомы, хотя бы в общих, но все же верных чертах с догматами своей веры.
Огромная власть пиров создает им и достаточно хорошее обеспечение, ибо периодический объезд пирами своей паствы доставляет им немалые выгоды. При таких объездах они посещают дома своих пасомых и останавливаются на некоторое время у зажиточных жителей. Перед появлением пира в доме обыкновенно вперед посылается вестовой сказать домохозяину, что к нему сейчас пожалует пир. Тотчас глава дома со всеми своими домочадцами, включая женщин и детей, выходит на улицу и там с подобающими почестями встречает пира, окруженного своими учениками. Войдя в дом, пир садится на земляные нары (нэхь), устраиваемые вдоль стен в виде возвышения, высотою приблизительно в аршин, и шириною в сажень. Домохозяин и его семья садятся на полу против пира (сесть рядом с ним никто не имеет права, кроме его ближайших родственников до племянников включительно). Пир начинает расспрашивать о житье-бытье и поучать добру вообще теми или другими нравственными сентенциями. Обычно пир остается в доме на день или на два, смотря по достатку хозяев. Время проходит в угощении (режут обыкновенно баранов: одного для пира, другого для его учеников), в духовной беседе и в чтении книг по вероучению. Вечером по приказанию пира кто-либо из его халифа читает слушателям «высоким голосом» оду в честь самого высокочтимого среди памирских исмаилитов пира, Носыр-и-Хусрау, первого апостола исмаилизма в здешних трущобах, чья могила в Юмгане, на левом берегу Пянджа, между Балахшаном и главным хребтом Гиндукуша, служит средоточием всех упований горных исмаилитских общин…
Так как паства дает пиру в каждый из его визитов одну десятую часть всех продуктов, полученных от своего хозяйства, то приношения бывают весьма различны, в зависимости от состояния и усердия прихожанина. Дают ружья (цан; в старину луки), верблюдов, коров, баранов, кур, куски грубой ткани своего изделия и т. п. А самые последние бедняки, что снискивают себе пропитание, занимаясь сбором дров и мусора для топлива (т. наз. ец горэин, от ец — огонь и частицы гор — означающей ремесло или занятия), дают или несколько поленьев или яйцо. Многие от полноты усердия отдают пиру своих детей (до прихода русских, по-видимому, пиру в рабство), которые живут у пира по нескольку лет, служа ему, и потом возвращаются обратно к родителям. Точно так же детей отсылают «из усердия» к Ага-Хану, при дворе которого они пребывают в течение нескольких лет в качестве слуг.
Прожив таким образом в Индии от 4 до 20 лет, эти исмаилиты возвращаются на родину, но случается, что некоторые и совсем остаются у Ага-Хана.
За год таким образом каждый пир объедет раз или два всю свою паству. Из собранных им приношений наилучшее и самое ценное — часть денег, ценных тканей и вещей — оставляется для Ага-Хана, к которому пиры, примерно в два года раз, ездят на поклон с дарами; впрочем, нередко бывает, что на старости и по другим причинам, в далекий Бомбей пиры за себя посылают к «его святейшеству» с подобными подношениями самых доверенных из своих халифа.
Пиры однако почти не участвуют ни в общих богомолениях своих пасомых ни при наиболее важных проявлениях человеческого бытия — при рождении и смерти, предоставляя в этих случаях своим халифа заступать себя. Даже в такие высокоторжественные религиозные праздники, как Айд-и-Курбан и Айд-и-Рамазан, пиры, по-видимому, далеки от обрядовой жизни народов.
Во время торжественной общей молитвы пир не принимает участия (ибо молится у себя дома): его место заступает халифа, который читает молитвы, стоя впереди всех молящихся.
Степени посвящения в исмаилизме
Имам, получая свыше познание сокровенного смысла, проповеданного натиком закона, является конечным звеном в цепи высшего восприятия этого познания; состоящий же при имаме худжжет или «шахид» излагает познание имама сообразно вкусам и разуму людей, подкрепляя это необходимыми аргументами и положениями; зу-масса высасывает из худжжета, как дитя из груди матери, излагаемое там учение имама и в данном случае состоит с худжжетом в тесной связи, являясь его ближайшим последователем и восприемником возглашаемых им идей. Четвертую категорию составляли двери, иначе называемые да’иями, т. е. миссионерами или пропагандистами, через которых люди проходят, как через двери, к имаму; проповедуя эзотерическое учение последнего, «да’и» разделялись на несколько степеней, из которых верховный «да’и» имел целью повышать степени истинно верующих и ходатайствовать об утверждении такого повышения перед худжжетом и имамом. К пятой категории относились так наз. да-и-ма’зуны (миссионеры-уполномоченные). На их обязанности лежало принимать от прозелитов, из числа последователей внешнего закона, известные обязательства и посредством их вводить таких людей в исмаилизм, раскрывая перед ними двери науки и познания внутреннего смысла религии. Шестую категорию составляли так наз. мукалляб’ы (дрессированный, как собака для охоты); они хотя и имели достаточно высокие познания в доктрине, но им еще не дано было разрешение проповеди и пропаганды: их обязанность заключалась лишь в предъявлении народу разных доказательств и аргументов в пользу исмаилизма и побуждение народа к собеседованию с да’и по поводу доктрины. Этих агентов уподобляли охотничьим собакам, которые, выгоняя отовсюду дичь, обращали на нее внимание охотника: мукалляб должен был лишь заронить в сердце человека сомнение в истинности исповедуемой им религии и при каждом удобном случае пытаться поколебать ее, и когда тот начинал ходить со смущенным сердцем, полным желания открыть истину, мукалляб указывал ему на да’и ма’зуна, тот в свою очередь связывал его известными обязательствами и договором и поручал его да’и; последний, в свою очередь, если видел просвещаемого им прозелита вполне достойным дальнейшего движения, передавал его ау-масса. Когда способности и интеллект новообращенного оказывались выше таковых же ау-масса, последний представлял его худжжету, а тот при таких же условиях мог представить обращенного имаму, если следовало на это согласие последнего. Седьмую, последнюю, категорию составляли правоверные последователи, которые совокупными усилиями мукалля’бов и да’иев обрели в своих сердцах веру в имама и полную ему покорность.
Как было семь степеней активных членов в основной организации исмаилизма, так было семь ступеней пропаганды для совращения в исмаилизм инаковерующих. Первая, с которой начинали, называлась зарк (лицемерие, фальшь); она основывалась на предварительном знакомстве с внешностью и степенью умственного развития намеченной жертвы, способна ли она была воспринять проповедь исмаилизма или нет, потому что существовало положение, что нельзя производить посева в солончак, вследствие этого нельзя было вести пропаганду идей исмаилизма перед теми, кто не способен был воспринять эти идеи. Точно так же строго соблюдалось и другое образное положение: «в комнате, где горит светильник, не нужно дуть», т. е. там, где находятся ортодоксальные мусульманские богословы и законоведы, не следует говорить об исмаилизме. На второй ступени, называвшейся та’нис (расположение в свою пользу), агитатор обязан был расположить к себе намеченного к обращению в исмаилизм так, чтобы вся природа этого человека почувствовала к нему величайшую симпатию; для этого агитатор не должен был брезговать никакими средствами: если жертва была аскетом и высокоблагочестивым человеком, агитатор должен был представлять ей аскетизм и благочестие прекраснейшими добродетелями, бичуя всю гнусность нечестия не только словами, но и собственным примером аскетизма и благочестия и ссылками на примеры из жизни чтимых имамов; если же улавливаемый был любителем радостей жизни, драгоценностей и украшений, то пропагандист восхвалял перед ним все это и приводил ссылки на употребление имамами драгоценных камней и украшений, и так аналогично с этим, в соответствии с характером и природой уловляемого, он говорил с последним о всех его делах, особенно о пище, детях, женах, садах, лошадях и т. п., пока обольщаемый не становился его другом. Третья ступень называлась ташкик (вызывание сомнения), на ней агитатор вызывал у обращаемого сомнения в основах и догматах его религии; если это был мусульманин, то он, например, старался указать ему на некоторые противоречия в хадисах и ривантах, на ничтожность значения хаджа и пр., читал ему такие отрывки из Корана, которые вызывали в нем удивление своей странностью, чтобы подвинуть слушателя к выяснению истины, отвратить его от правоверия и склонить к другому религиозному толку. На четвертой ступени, называвшейся рабт (связь, узы), от обращаемого в исмаилизм требовалось непременное условие не разглашать тайн доктрины и не обнаруживать их перед инославными учеными. Пятая ступень называлась тадлис (обман), на ней агитатор должен был заявлять о единомыслии с его доктриною разных великих людей ислама: для этого он говорил, например, слушателям суннитам, что ранние персонажи мусульманства, вроде Сальмана Фарса, Увейса, Карапия, Хасана Басрийского и друг., были шииты (более близкие к исмаилитам, чем другие мусульмане), что ими были: и славный имам Ал-Газзалий, и знаменитые суфии: Хеким-Сенаи, Джелал ед-Дин-Руми, Шемс Тавризский, Хафиз и ряд других лиц; попутно он доказывал это цитатами из их творений и таким образом осторожно подготовлял у слушателей почву к восприятию ими чисто исмаилистских идей, заронив в их сердца лукавую мысль о том, что столь великие люди ислама, предпочли следовать шиизму с его учением об имамах, следовательно истина не в суннизме. На шестой ступени, называвшейся тасис (основание, утверждение на чем-либо), пропагандист исмаилизма постепенно и осторожно знакомил прозелита с основами своей доктрины, начиная с истин неоспоримых и не вызывающих сомнения с точки зрения правоверия. На последней, седьмой, ступени носившей название «хал » (срывание, устранение), исмаилизм раскрывался прозелиту во всей его полноте, объяснялось значение всех религиозных образов и формул, как аллегорий, указывающих лишь на те или иные положения и догматы исмаилизма как единственно истинной религии, где все основано на символизме чисел и тайных значениях. Некоторые исмаилиты добавляют к этим ступеням обращения еще одну, восьмую, называемую салх (отделение, обнажение), на которой от обращенного требуется полное отречение от своей прежней религии и от своих отцов, дедов, детей и близких, которые следовали или следуют этой религии, однако против этого есть то возражение, что после достижения седьмой ступени это само собою достигается и потому миссионеру нет особой надобности требовать от новообращенного подобного отречения.
(Из главной священной книги исмаилитов «Лицо веры». Цит. по Семенову А. А. к догматике Памирского исмаилизма, Ташк., 1926 г., стр. 38).
Рождение ребенка у исмаилитов
Как только женщина почувствует приближение родов, тотчас все мужчины покидают дом и дают знать соседкам. Собираются женщины и усаживаются возле больной, дожидаясь появления на свет ребенка. По рождении последнего немедленно завертывают в чистые новые пеленки, затем посылают к ближайшему халифа за книгой Калом-и-Пир, чтобы положить ее под голову ребенка. Потом режутся для собравшихся в доме роженицы баран и козел; за угощением, разговорами и известной помощью больной проходит вся ночь, расходятся лишь ранним утром. До трех дней никто из посторонних не приходит к родившей женщине; на третий день опять собираются соседние женщины, причем каждая приносит с собою в гостинец кто два хлеба, кто два яйца, кто две или три кринки масла. Домохозяин в этот день режет двух баранов и печет достаточное количество хлеба для угощения женщин и мужчин, которые тоже приходят в гости, во главе с халифа. Гости проводят время не только в угощении, но и в питии и в танцах под незатейливую музыку. По окончании пира халифа дает новорожденному соответствующее имя… После наречения имени отец дает халифа какой-нибудь подарок. Тут же халифа пишет для новорожденного тумор, т. е. благочестивое изречение на бумажке, которая потом свертывается в трубочку или складывается и зашивается в кожу или в материю, или вкладывается, наконец, в особую металлическую трубочку, что и подвешивается ребенку на шею. Это делается с целью предохранить ребенка от несчастья или от беды. Ходячею молитвой для такого талисмана у шугнанцев является какой-нибудь стих из Корана, напр. «Мы посылаем в Коране исцеление и милость правоверным; для противящихся же он увеличивает лишь страдания» (Коран, 17, 84). Взяв с собою книгу «а’лом-и-и-Пир», халифа после всего этого уходит из дома, а за ним расходятся и все гости, причем женщинам хозяин дает по хлебу.
В возрасте от семи до десяти лет над мальчиком совершается обрезание, сопровождаемое теми же почти обрядами, что и у соседних таджиков. После обрезания устраиваются празднество (сур).
(А. Семенов. «Из области религиозных верований шугнанских исмаилитов «. «Мир ислама», том I, № 4, 1919 г.).
Праздники исмаилитов
Курбан
В праздник, жертв — «Айд-и-Курбан » обычно приносятся в жертву верблюды, коровы и овцы, причем приношение этих животных обусловлено исключительно состоянием человека; так, верблюда приносят в жертву самые богатые, корову менее состоятельные и т. д. При этом верблюд как самая большая и дорогая жертва считается наиболее достойною бога. Владелец приносимого в жертву животного съедает лишь печень, все же остальное мясо съедается присутствующими при жертвоприношении. В первый день Курбана всюду зажигаются светильники; все дома, сады и площади бывают иллюминованы ими. На второй-третий день устраиваются различные гулянья и увеселения (тамоша).
Рамазан
В первые дни «Айд-и-Рамазан » совершается общая молитва, а затем в первые 3 дня веселятся и устраивают лошадиные скачки с неизбежным в Средней Азии козлодранием, катание окрашенных в разные цвета яиц (совершенно как у нас на пасхе), битье их (тоже как у нас: один зажимает яйцо в руке, а другой своим яйцом ударяет по этому яйцу; чье яйцо треснет, тот проиграл яйцо) и хождение с визитами по домам богатых людей, — последние выставляют визитерам угощение. Кроме этих так сказать «церковных» праздников у шугнанцев имеются свои народные праздники.
Хир-пичор, осенний праздник
Хир-пичор, празднуемый после окончания осени и совпадающий с началом зимы. Этот праздник празднуется сутки и к нему готовятся с вечера, когда каждый готовит у себя в доме различные кушанья. На следующий день все мужчины и малые дети идут поздравлять халифа и заместителя казия как самых почетных жителей селения (а где есть пир и казий, то поздравляют их). Затем целый день проводится в различных увеселениях.
Хир-чизван
Празднуется спустя 20 дней после начала зимы и начинается с вечера. К нему также готовят всевозможные кушанья, и каждый угощает ими своих знакомых. Когда гости, покушав, разойдутся, берут приблизительно 8 кило пшеницы и раздробляют ее зерна камнем, затем такие зерна ссыпают в котел, наполненный водой, кладут туда же мясо и варят до утра. Утром это варево разливают в деревянные миски и дают ему остыть. Потом нарезают кусками большие хлеба, несут на угощение в дом соседа или вообще знакомого. После этого женщины отправляются поздравлять халифа с праздником, а мужчины, взяв — кто вареное баранье мясо, кто масло, кто яйца, идут поздравить пира.
Ноу-руз
Новый год, празднуемый по окончании зимы, в первый день весны. Празднество начинается со среды. Утром в тот день из домов все выносится наружу и в доме варится кушанье из воды, пшеничной муки и соли; когда эта смесь окажется достаточно проваренной, на нее сверху льют масло и едят. После этого мужчины уходят из дома, а женщины начинают весь дом и все домашние вещи чистить и приводить в порядок, после чего расстилаются ковры. Потом возвращаются мужчины и слушают чтение Корана, а затем идут визиты с хлебом и кушаньем по соседям и знакомым. Ночью молодежь собирается куда-нибудь в отдельное место и проводит время в чтении книг, песнях и танцах. На следующий день, в четверг, устраиваются сборища или в садах или на кровлях домов, со всевозможным угощением. Утром в пятницу мужчины идут поздравлять пира с подарками, каждый смотря по своим достаткам. В субботу все мужчины идут поздравлять своего старшину, а женщины — пира. В воскресенье приносят поздравления наиболее почетным членам своего селения — халифа и заместителю казия. Во все дни производятся самые разнообразные увеселения и игры: скачки с козлодранием, игра в яйца и т. п. На шестые сутки новогодние празднества заканчиваются.
Окончание полевых работ
Остается сказать еще о двух праздниках, не имеющих специального названия. Первый происходит после окончания полевых работ: в первый день каждый домохозяин режет барана возле ближайшего мазара, и затем варят мясо в котлах; пока оно готовится халифа читает какую-нибудь книгу религиозного содержания, молодежь же где-либо на площадке заводит игру в поло (гуй-бозы): если площадь большая, то играющие сидят на лошадях, а если площадь очень тесная, то играют пешими; потом едят свареное мясо, после чего халифа читает молитву. На другой день молодые мужчины забавляются игрой в поло, а женщины — пением и танцами с бубном.
Выезд со скотом на летовки
Второй праздник совпадает с переселением домохозяев со скотом в горы на летовки, где имеются хижины, весьма примитивно сложенные из камней, скрепленных глиною или просто землею. Этот праздник по преимуществу женский. По переселении «на дачу» женщины готовят из молока род халвы и, собравшись все вместе где-либо, съедают это кушанье; затем идут туда, где находится пастбище овец и сжигают там ароматные травы. Мужчины при этом не присутствуют. Спустя три дня женщины опять повторяют празднество. То же и спустя неделю.
(А. А. Семенов. «Из области религиозных верований шугнанскнх исмаилитов»).
Смерть и похороны у исмаилитов
Когда кто-нибудь заболеет, то соседи собираются каждую ночь в доме больного, и один из грамотных читает около него какую-либо из книг: или Калом-и-ІІир, или Воджх-и-Лин, остальные слушают. Если случается кому-нибудь очень тяжело заболеть, то в дом приглашается халифа отчитывать больного. Докторов и знахарей совсем нет, и поэтому на исцеление надеются лишь путем «отчитывания «. Когда же кто-либо умирает, то в тот дом собираются знакомые мужчины и женщины, приезжают также из других кишлаков родственники и друзья покойника (муроза). Вырывают могилу (ка-бар) для умершего и, взяв тело последнего, обмывают его в горячей воде (шац), после чего покойника завертывают в саван (кафан), выносят из дома и кладут в каком- либо чистом месте, напр., в саду, на площади и т. п., вообще там, где нет никакой нечисти, вроде навоза, дохлых животных и пр. Затем приходит халифа с несколькими пожилыми людьми и молодыми, которые известны своею нравственной жизнью (нелживы, вежливы, религиозны), он прочитывает над трупом положенное, и затем носилки с покойником берут и несут на кладбище, где и зарывают в могилу, положив головою на юг. После этого процессия возвращается в дом, где был умерший, и халифа с сопровождавшими его людьми проводит сутки в этом доме: все прочие, не принадлежавшие к семье покойника, расходятся по домам и собираются в дом покойника лишь ночью. Халифа читает всем религиозные книги и делает различные религиозного характера наставления (талкин).
В том доме, где был мертвец, в течение трех дней не дозволяется варить никакой пищи, и все нужное для еды, например вареное мясо, хлеб и масло, приносят в этот дом. В эти три дня все близкие родные покойника одеваются в черное платье. По прошествии трех суток привходят в этот дом соседние женщины и тщательно моют все платья обитателей того дома, где проживал умерший. На четвертый — десятый день после похорон, когда приготовят достаточное угощение, в дом, где был покойник, жалует со своими мюридами пир, встречаемый с большим почетом. Отделив пиру лучшие и разнообразные блюда, хозяева раздают остальные кушанья собравшемуся народу. После пищи все без исключения совершают омовение (возу). С наступлением ночи пир приказывает кому-либо из грамотных (мулло) взять книгу Насыр-и-Хосрона «Вадхк-и-Лин » и читать собравшимся те места, которые трактуют о блаженствах рая и о мучениях ада. После чтения пир и его ученики ведут с семьей покойника и с собравшимися в дом посторонними людьми беседы на различные благочестивые темы. Так проходит часа три; молодежь расходится по домам, а пир со всеми оставшимися начинает долго и усердно молиться об умершем. Это моление продолжается до самого рассвета; когда же наступит день, то готовят кушанье и угощают пира. Затем берут одежды покойника и новые из них подносят пиру, а если все платье оказывается заношенным и старым, то для подношения заранее шьются какие-либо новые вещи. Если умер состоятельный человек, то пиру кроме платья дарится также верблюд и лошадь, а если покойник принадлежал к бедной семье, то пиру преподносится что-либо «от достатка и усердия…» (А. Семенов, цит. раб.)
Каждый халифа (заместитель пира), умирая, собирает своих родственников, знакомых и вообще всех хорошо его знавших из своей паствы и начинает перед ним каяться в грехах и проступках, когда-либо совершенных им в своей жизни. Затем просит присутствующих, беря с них клятву, тотчас же после его смерти принять все меры к освобождению души его от долгих странствований из одного тела в другое. Для этого халифа велит им идти в ближайшие лесные заросли, где есть кабаны, найти там большую свинью с поросятами, в которой будет находиться его душа, и убить ее. И так просит поступить до тридцати раз, чтобы душа, очищенная переходами из одной свиньи в другую, скорее могла войти опять в тело человека.
(Семенов. «К догматике Памирского исмаилизма»).