Религиозные верования чукчей

Общие сведения о чукчах

Чукчи — самая крупная (ок. 12.000 чел.) народность на крайнем северо-востоке Азии; живут разбросано на огромной территории от р. Колымы до Берингова моря и на юг до р. Анадыри. Родственны с некоторыми американскими племенами, в особенности с эскимосами. Живя в суровых условиях арктической природы, чукчи сумели хорошо к ним приспособиться. По типу хозяйства они делятся на две группы: приморских, живущих оседло и занимающихся морскими промыслами, и оленных, кочующих со стадами оленей по тундре. Кроме группы родственных между собою семей, живущих и кочующих иногда вместе, у чукчей нет теперь никаких более крупных объединений, нет даже родовых союзов. Каждая семья живет и передвигается самостоятельно, ни от кого не завися и никому не подчиняясь. В прежнее время, однако, во время войн и в сношениях с русскими упоминались князьки. Брак обычно парный (есть и многоженство) и заключается путем «отработки» женихом у будущего тестя (у оленеводов — в качестве пастуха). Сохранился однако очень примитивный обычай «сменного брака»: соглашения между несколькими мужчинами о взаимном предоставлении друг другу жен. Сохранился и дикий обычай убивать своих стариков и старух. Хотя понятие о постоянной власти чукчам было в общем чуждо, однако оленеводческое хозяйство создавало возможность значительного накопления богатств (в форме оленей) и отсюда развилось заметное экономическое расслоение: есть богатые оленеводы, владеющие тысячами голов оленей, и есть работающие у них пастухи-батраки. Зажиточные хозяева пользуются значительным влиянием в своей округе и до известной степени заменяют собой общественную власть. Независимые и свободолюбивые, чукчи никогда не подчинялись чужеплеменникам. В старину они вели войны со своими соседями — эскимосами, коряками и др. С появлением русских завоевателей, они оказали им энергичное сопротивление и отбились после длительной и упорной борьбы (в XVII — XVIII вв.). Царское правительство так и не смогло принудить чукчей к уплате регулярной дани, и до самой революции они фактически оставались независимыми, а юридически считались «не полно подданными». Вследствие этого, и попытки миссионеров обратить их в христианство совершенно не удались, и чукчи сохранили целиком свою древнюю религию.

Религия чукчей

Соответственно простоте общественного уклада чукчей, и религиозные верования их довольно просты и примитивны. Большинство верований группируется, с одной стороны, вокруг деятельности шаманов, а с другой — вокруг оленеводства и морских промыслов, где, по мнению чукчей, все зависит от благорасположения особых духов — «хозяев». Обеспечить себе помощь этих последних в своей хозяйственной деятельности — таков смысл целого цикла обрядов, церемоний, праздников, жертвоприношений, целого арсенала семейных святынь, амулетов, заклинаний, заговоров. Все это составляет охотничью и оленеводческую религию. С другой стороны, много сил и внимания чукчей направлено к тому, чтобы оборониться от нападений злых духов, «келет», приносящих болезни и смерть. В этом — главное содержание деятельности шаманов. Очень развитое и распространенное у чукчей шаманство — самого однако примитивного типа, без всякой регламентации, без наследственности этого звания. По сравнению с этими двумя категориями сверхъестественных существ («хозяева» и «келет» вместе с шаманскими духами) очень небольшое религиозное значение имеют другие мифологические представления, в том числе связанные с небесными явлениями. Идея небесного бога едва ли существовала у чукчей, и смутное представление о «творце» и т. п., о чем сообщают некоторые исследователи, скорее отголосок христианского бога.

Современное состояние чукчей

Приморские чукчи в настоящее время заметно прогрессируют. В употребление входят магазинные ружья на охоте, компас, некоторые чукчи знакомы с моторными лодками, служили в матросах и т. д. К сожалению, американские торговцы из лежащего против наших берегов города Нума усиленно снабжают чукчей спиртом. Борьбу с этой вредной торговлей теперь ведет Дальгосторг. Приняты и некоторые меры по культурному развитию чукчей. Некоторые молодые чукчи учатся в наших вузах.

Обряды, связанные с промыслами и оленеводством

Целый ряд обрядов, праздников и жертвоприношений у чукчей связан с их хозяйственной жизнью. Оленные чукчи имеют свой годовой цикл обрядов, приморские чукчи — свой.
У приморских чукчей есть четыре главных праздника, происходящих в определенное время года.
1) В начале осени каждая семья устраивает жертвоприношение морю с целью обеспечить себе успех для тюленьего промысла зимой. Лучший охотник семьи идет в сопровождении женщины на берег моря, неся с собой свое охотничье оружие. Протягивая свой гарпун к морю, он просит себе удачи на охоте и избавления от опасностей, а женщина в это время приносит жертву, состоящую из кровяного супа и особой колбасы; обычно при этом убивают собаку.
2) Поздней осенью устраивается большой праздник в честь главного морского духа Кереткуна. Этот последний является хозяином всей морской дичи, особенно моржей. Праздник длится несколько дней. Он состоит в пиршестве, раздаче мяса и т. п. гостям (которые потом уносят часть полученного домой), в пении песен, обрядовых плясок под звуки священного бубна. Из дерева делается изображение Кереткуна, перед ним ставится жертва: особая каша, сваренная из кореньев с жиром и оленьей печенью. В заключение, это изображение сжигается на лампе и все остатки жертвы бросаются в море. Это означает возвращение морю всей дичи, убитой до этого времени.
3) Ранней весной устраивается обряд с лодками, приготовленными к наступающему рыболовному сезону.
4) Наконец, летом совершается благодарственная церемония в честь духов морских животных, убитых охотниками.
У оленных чукчей главные праздники и обряды связаны с их оленями. Самые большие праздники устраиваются осенью, по случаю убоя оленей для заготовки шкур.
В каждом случае испрашивается помощь и покровительство соответствующих «духов». С другой стороны, всякий убой оленей считается как бы жертвоприношением и производится по известному ритуалу.
(По Богоразу, Chukchee pp. 368-412, 316-7).

Хозяева

«Более крупные материальные единицы, как леса, реки, озера и т. п. имеют особых «хозяев» (этынвыт, ед. ч. этын), называемых также «господами» (аунралыт, ед. ч. аунралын, буквально «главарь дома»).
Разные виды животных и деревьев тоже имеют своих «господ», живущих вместе с ними в лесу. Каждый вид деревьев имеет особого «господина». Только одна береза не имеет такового, и поэтому люди обращаются с ней запросто, как с «равным». Это последнее представление явно связано с ежегодными экспедициями оленных чукчей в леса за березой, из которой они делают свои сани, древка копий и т. п. Каждый вид зверей — лисица, волк, олень — имеет собственного «хозяина»… Иногда чукчи называют этих «хозяев» так же, как и злых духов: «келет»:
«Хозяин рыбы горных ручьев имеет, как говорят, длинное тонкое туловище и лицо, покрытое волосами. «Хозяин» леса имеет тело из дерева, без рук и ног. Глаза у него на макушке головы. Он передвигается, катаясь подобно полену.
Пичвучин — это особый «хозяин» дикого оленя и всякой сухопутной дичи. По мнению чукчей он живет в глубоких оврагах и держится ближе к опушке леса. Оттуда посылает стада оленей к охотнику; но когда он рассержен, то не дает добычи. Он особенно строго требует исполнения всех древних обычаев и жертв, связанных с охотой, и мстит за малейшее пренебрежение ими. Он изображается очень маленьким, не больше человеческого пальца, а следы его на снегу подобны мышиным… Он не ест твердой пищи, а питается только запахами.
(Bogoras, Chukchee, pp. 285-7).

Семейные святыни

В каждой чукотской семье есть некоторые предметы, считающиеся священными. Таким является прежде всего домашний очаг. Огонь на нем таинственным образом связан с данным домом, поэтому чукчи никогда не берут огня из чужого дома: это считается большим грехом. Даже воспользоваться остатками чужого костра для разжигания огня на очаге запрещается, и чукчанка при перекочевке скорее разломает свои сани на топливо, чем возьмет угли или дерево, носящее следы чужого огня. Поэтому нельзя также брать у соседа посуду для варки пищи, лампы и т. п., — все, что было в соприкосновении с огнем чужого очага. Брать друг у друга огонь могут только братья или родичи по мужской линии, потомки одного предка.
Очаг играет важную роль и в годовых праздниках оленных чукчей, причем символизируется встреча оленей с очагом: осенью олени прогоняются с подветренной стороны перед огнем, который очищает их от всякой скверны.
С очагом тесно связана деревянная зажигалка, при помощи которой добывают огонь. Это тоже домашняя святыня. Обычно их в семье несколько.
В каждой семье хранится также целый ряд различных амулетов, вырезанных из дерева фигурок, особых камней, кусочков кожи, черепов и костей животных и т. п. Эти предметы привязываются к одной общей веревке, и все вместе считаются очень важной домашней святыней.
Далее каждая семья обладает священным бубном. Этот бубен употребляется во время различных семейных обрядов, праздников, при разных жертвоприношениях. В таких случаях, например, при осеннем убое оленей, все члены семьи по очереди бьют в семейный бубен, аккомпанируя пению. При этом бьющий старается подражать пению и жестам шамана, изображая иногда, что в него вошел дух. Это так называемое «семейное шаманство». При больших общественных сборищах в представлении участвуют по нескольку бубнов, и иногда в юрте слышится звук десятка бубнов одновременно.
Эти же бубны употребляются и настоящими шаманами при своих сеансах. Особых шаманских бубнов у чукчей нет.
Все домашние священные предметы, так же как и сам дом, состоят на попечении женщины. Оленные чукчи называют хозяйку дома «хранительницей очага». Поэтому женщины и более опытны нежели мужчины в деталях церемоний.
(По Богоразу, Chukchee, 338-367, 470).

Рождение

Рождение ребенка связывается с некоторыми поверьями и обрядами. Так на пятый день совершается обряд нанесения особых знаков кровью на лице новорожденного, матери и некоторых родных. Это означает, что ребенок поступает под охрану семейных святынь. Наречение имени тоже связано с особым обрядом: имя выбирается при помощи гадания. Обычно дается имя какого-нибудь умершего родственника — и ребенок считается новым воплощением его. Если ребенку угрожает смерть, — употребляются особые заклинания для охраны его.
(По Богоразу, Chukchee, 509-513).

Брак

Существенную часть брачного обряда составляет церемония мазания кровью лица новобрачных. У каждой семьи есть свои, особые знаки, наносимые кровью на лице, и этот брачный обряд символизирует приобщение нового члена семьи к очагу.
(По Богоразу, Chukchee, 361).

Погребение

Отношение к умершим у чукчей двойственное. С одной стороны, от них ожидают помощи и покровительства, с другой — они нередко превращаются в злых келет, и потому их боятся.
Своих мертвецов чукчи или сжигают или оставляют на земле в открытом месте. Второй способ более обычен, сжигание употребляется главным образом в местностях более богатых деревьями. После смерти к покойнику приставляют караул, чтобы он не ожил, и кто-нибудь из семьи читает заклинания. На другой день покойника наряжают в новую не употреблявшуюся одежду. При этом происходит обряд «прощания» с умершим его родных. После одевания производится гадание с трупом, голову которого, привязанную к палке, приподнимают и судят об ответе по кажущейся тяжести или легкости ее. Покойника спрашивают о месте и способе погребения, а также задают ему вопросы о будущем, о промыслах, оленях и т. п. Вслед за тем тело вытаскивают из юрты, но не через двери, а через крышу, или под шкурами, составляющими стену. Это делается для того, чтобы покойник не нашел дороги, если захочет вернуться. Затем его кладут на новые сани, на которые накладывают и его личные вещи, и везут к месту упокоения. При богатых похоронах погребальный поезд состоит из 15-20 саней с провожатыми. Прибывши на место, огораживают камнями овальную площадку, отпрягают и закалывают оленей, привезших погребальные сани. Пока олени бьются в предсмертной агонии, считается, что они везут умершего в царство мертвых. Затем их свежуют, мясо разрезают на тонкие ломтики и покрывают ими тело умершего взамен снимаемой одежды. Выполняющие этот обряд предварительно каркают по-вороньи или лают, чтобы обмануть покойника и не быть им узнанными. Затем сани, упряжь и пр. ломают, режут и оставляют у тела, так же как и остатки оленьих туш. Распорядитель похорон затем разрезает грудь покойника ножом, чтобы по внутренностям его узнать причину смерти. Наконец, он перерезает ему горло, и процессия направляется обратно. При этом принимаются меры, чтобы умерший не погнался, проводятся черты поперек дороги, бросаются камни (это как бы пропасти и горы на пути).
На другой день родные и друзья навещают умершего, ему приносят дары, убивают еще оленей, рога которых оставляют в качестве памятника на месте. Через пять дней этот визит повторяется, и затем семья покойного откочевывает в другое место.
При сжигании трупа производятся в общем те же обряды.
Через год семья навещает место погребения, оставляя на нем новые оленьи рога. Это повторяется ежегодно. На могилах богатых людей, а также шаманов скопляются постепенно большие кучи оленьих рогов.
У приморских чукчей погребальные обряды более просты, жертв приносится меньше, но существенные черты ритуала те же.
О судьбе душ умерших имеются противоречивые представления. Человек умирает от того, что душа его съедена злым духом. В то же время эта душа продолжает существовать. Некоторые души попадают на небо, большая часть живет под землей, охотясь на моржей и пася стада оленей. С одной стороны, умершие родственники считаются покровителями семьи, с другой — они превращаются в злых келет. Наконец, есть поверье, что душа умершего родственника воплощается в новорожденном.
(По Богоразу, Chukchee, 516-536).

Заклинания и магия

«Вера в силу магических формул, часто сопровождаемых известными действиями, установленными для каждого случая, у чукчей очень крепка». Эти формулы держатся по большей части в секрете, особенно старшими членами семьи. Передача или сообщение заклинаний и заговоров другим производится лишь за плату (хотя бы символическую), иначе те силы, которые действуют в этих заклинаниях, рассердятся. Эти силы — упоминаемые в заклинаниях «Существа» (ваыргыт): солнце, луна, млечный путь, Женщина света и др.
Заклинания эти применяются в самых различных случаях жизни. Одни из них связаны с оленеводством, например, приманивают диких оленей к стаду, отгоняют болезнь от оленей, другие обеспечивают успех морской охоты, прогоняют дурную погоду, иные защищают человека от болезней, от злых духов. Есть особые любовные заговоры. Есть заговоры и заклинания, употребляющиеся над новорожденным, над умершим и пр. Многие заговоры имеют часто лечебное значение.
(По Богоразу, Chukchee, 469-508).
«Особый характер имеют заговоры вредоносные, связанные всегда с известным материальным предметом. Последний называется уйвель, «порча». Эта уйвель изготовляется со специальной целью повредить врагу, «обреченному гневу».
По мнению чукчей, «порчи» бывают различных категорий. Можно, например, сделать фигурку из дерева, травы, или мятых листьев и дать ей имя обреченного человека, потом пробить ее железом, жечь на огне, терзать на части. По их мнению соответственная боль и страдания перейдут и к живому человеку. Для той же цели можно употребить волосок из одежды, обрезки ногтей, вынутый след и в особенности комок снега, облитый свежей уриной жертвы. Что сделаешь этой частице, то же станется и над всем телом человека».
(Богораз, К психологии шаманства, сс. 33-4).
Большую роль в «порчах» играют также части человеческого трупа. Кто хочет повредить врагу, отправляется ночью к месту, где оставлен недавно какой-нибудь покойник, и с особыми обрядами, передвигаясь голым на четвереньках и подражая лисице, отрезает у него кусок мяса, который потом высушивается. Подмешанная к пище «обреченного» эта «порча» действует как яд, и считается, что человек должен погибнуть.
(По Богоразу, Chukchee, 479-480).

Амулеты

Помимо семейных святынь, у каждого человека есть свои личные амулеты, «хранители» (инендюлин), «помощники» (выйолин). Это кусочки кожи, части тела животного, как череп, коготь, клюв, клочок шерсти, перо; или это — деревянные человеческие фигурки и т. п. Такой «хранитель» носится владельцем на шее или на поясе и охраняет его от всяких вредных влияний, в особенности при путешествии по чужой стране. Считается, что, например, птичьи перья, череп лисицы и т. п. в случае нужды могут мгновенно превратиться в настоящее животное, от которого они взяты, и оказать нужную помощь.
Другие амулеты привязываются к разным охотничьим и рыболовным орудиям. Например, к тюленьей сети привязываются деревянные фигурки тюленей, которые должны помочь поймать в сети настоящих тюленей.
Амулеты помогают также, как лечебное средство в случае болезни.
Изготовляются амулеты шаманами, которые и дают их людям.
(По Богоразу, Chukchee, 340-5, 467).

Шаманство

Очень большое количество религиозных обрядов и верований чукчей сосредоточивается вокруг деятельности шаманов. Шаманы — посредники в сношениях людей с миром духов, борцы с злыми силами. Они лечат больных, угадывают будущее, дают людям советы в затруднительных случаях и т. п.

Призвание и подготовка шамана

Шаманы у чукчей не составляют замкнутой общественной группы. Они выдают себя за «избранников» невидимых духов. Чаще всего к шаманству начинают готовиться с юношеского возраста. Многих при этом манит шаманская карьера, обычно несущая с собою известный доход и влиятельное положение среди земляков.
В принципе, шаманское «призвание» обычно считается как бы независящим от воли человека и шаманы, конечно, это убеждение поддерживают. Чукчи верят, что не кто иной как «духи» призывают человека себе на служение.
За «призванием следует период подготовки к шаманской профессии. В это время человек старается уединяться, бродя подолгу в тундре и т. п. Будущий шаман бывает занят в это время не только созерцанием и размышлениями, но и практической тренировкой в своей будущей профессии. Именно, ему нужно научиться хорошо владеть бубном, исполнять разные фокусы и трюки, которыми шаманы поражают воображение окружающих, в особенности овладеть техникой чревовещания, которая у чукотских шаманов сильно развита. Эта шаманская тренировка совершается часто под руководством старых опытных шаманов, которые кроме того сообщают новичку различные заклинания, приемы обращения с «духами» и т. д. Считается, что старый шаман передает молодому часть своей силы.
Весь период подготовки длится целые месяцы, иногда годы.
Впоследствии человек может отказаться от шаманского звания. Это бывает к старости, при некоторых болезнях и пр. Чукчи понимают это как отказ человека служить духам.
(По Богоразу, Chukchee и К психологии шаманства).

Деятельность шаманов и их положение в обществе

Шаманы считаются у чукчей посредниками между людьми и «духами». Они лечат больных, дают в нужных случаях советы, «предсказывают» будущее и пр. Наиболее обычная их функция — лечение; однако они предусмотрительно отказываются лечить некоторые болезни, успех в лечении которых может быть слишком сомнителен, — как корь, оспа, инфлуэнца.
За свои услуги шаманы всегда берут вознаграждение. Шаман старается получить как можно больший гонорар и, что особенно интересно, оправдывает свой аппетит и свое корыстолюбие тем, что его «духи» могут оскорбиться, если плата будет низка.
(По Богоразу, Chukchee, р. 432).
«Авторитет шаманов, в особенности тех, которые считаются более сильными, очень велик, и окружающие относятся к ним со страхом и почтением. В прежнее время были случаи, когда шаманы пользовались огромной властью над населением. Так, путешественник Ферд Врангель передает случай, происшедший в 1814 г., во время большого падежа оленей, когда шаманы объявили, что мор оленей — результат гнева духов, и что духи требуют себе в жертву одного из богатейших и влиятельнейших старшин, по имени Кочена». Несмотря на недовольство населения, шаманы настаивали на жертвоприношении, и Кочену пришлось подчинится их приговору и отдать себя на жертву. Его собственный сын нанес ему смертельный удар ножом.
(Врангель. Путешествие, ч. I, стр. 346-7).

Шаманские сеансы

Для того чтобы вступить в общение с «духами», шаман употребляет особые приемы, совокупность которых и составляет то, что называется шаманским сеансом или «камланием». Приемы камлания чукотских шаманов в некоторых отношениях разнятся от камланий шаманов других народов.
«Благодаря тому, что чукотское жилище разделяется на две половины, наружную большую и внутреннюю маленькую спальную, шаманские сеансы тоже бывают двух категорий: одни происходят в спальном помещении, другие в наружном шатре. Первые гораздо более часты. Чукотские шаманы шаманят почти всегда ночью, после ужина, в полной темноте. Спальное помещение представляет собою род сундука, прямоугольного, наглухо закрытого, стенки и крыша которого сделаны из толстого меха. Размеры его часто не превышают двух аршин в вышину, одной сажени в ширину и двух саженей в длину. В этом тесном помещении шаману отдается небольшое местечко на правой хозяйской стороне, а публика сбивается вместе, лежа или сидя, и ожидает в молчании. Шаман действует тоже сидя. Он снимает меховую рубашку и остается голый до пояса, часто разувается и снимает верхние штаны, чтобы иметь более свободы в движениях. Шаманка тоже, по возможности, освобождается от одежд.
У чукотского шамана нет помощника, по крайней мере явного. Конечно, многие фокусы настолько сложны, что не могут производиться без посторонней помощи, но во время сеанса отклики и открытую поддержку дает шаману кто-нибудь из слушателей. Время от времени он восклицает в паузах: Гик, гич, кайво (правда), эмнголик (именно), гэ-гэт! и т. д.
В связи с шаманством в темноте в полураздетом виде находится, быть может, и то обстоятельство, что чукотские шаманы вообще не имеют шаманских плащей и кафтанов. Только подвески, кисти, бахрома или другие украшения на обыкновенной меховой рубахе, и то не у каждого, свидетельствуют о шаманском призвании. Бубен у чукчей простой, маленький, круглый, эскимосского типа, в отличие от соседних племен.
Шаман начинает действие пением и стуком в бубен. Пение состоит из короткой музыкальной фразы, которая повторяется несколько десятков раз, потом заменяется другой. В тесном помещении пение и бубен производят оглушительное, одуряющее впечатление. Шаман пользуется бубном, как резонатором, и при помощи его старается отклонять волны звуков вправо и влево. Через несколько времени уже исчезает возможность ориентироваться в темноте, и кажется, будто голос шамана перемещается из угла в угол, снизу вверх и обратно. Тогда начинается чревовещание».
(Богораз, К психологии шаманства, сс. 23-25).
Чукотские шаманы чрезвычайно искусны в технике чревовещания, которое играет в их камланиях очень большую роль. По сообщению Богораза, шаманы-чревовещатели, действуя в темноте, умеют создавать у слушателей настоящую иллюзию голосов, раздающихся с разных сторон, то приближающихся, то удаляющихся. Фокусник-шаман подражает при этом голосам различных животных, птиц, может, как эхо, повторять все произносимые звуки. Даже на европейского наблюдателя эти трюки производят сильное впечатление. Для невежественных же, доверчивых и запуганных шаманским «могуществом» чукчей все это является несомненным доказательством существования «духов» и власти шамана над ними. Ясно, в какой степени повышается благодаря этому авторитет шамана в глазах населения.
В результате продолжительного битья в бубен и пения шаман достигает не только гипнотического действия на присутствующих, но и самого себя иногда доводит до состояния экстаза. В этом-то состоянии он, по мнению чукчей, и вступает в настоящее общение с духами, узнает при их помощи, будущее, произносит заклинания и т. п. В прежнее время, по рассказам, шаманы практиковали и другую форму общения с духами, — так наз. «погружение»: шаман делал вид, что падает без сознания на землю, а в это время, якобы, душа его «погружалась» в подземный мир или летела на небеса, встречаясь там с «духами».

Злые духи

Злых духов чукчи называют келет (ед. ч. келе), иначе — «настоящие келет», или «убийцы». Представления чукчей о них сводятся в основном к следующему. Келет живут частью под землей, частью в пустынных местностях земной поверхности, частью даже над землей, но не в море, ибо, по поговорке оленных чукчей, «ничто дурное не может прийти с моря». Будучи невидимы, келет нападают на людей, подстерегая одиноких путников. Они причиняют людям болезнь и смерть, захватывая и пожирая их души. Некоторые келет имеют свои имена и особые функции. Так самый опасный келе — Юметун, причиняющий особую нервную болезнь. Его изображают чернолицым с большими крепкими зубами. Другой келе — Итеюн — дух, вызывающий эпилепсию и изображаемый с перекошенным лицом. Есть еще «дух кашля», «духи сифилиса» и др. Однако, большинство келет — безыменные духи. Некоторые из них будто бы величиной всего с палец.
(По Богоразу, Chukchee, 291-4).

Шаманы и злые духи

Подобно тому, как злые духи (келет) охотятся на людей, на них будто бы самих охотятся шаманы. Шаманы сильнее злых духов. Келет со своей стороны называют шаманов «келет». Есть много сказок о том, как келет нападали на человеческие поселения, и как шаманы отплачивали им тем же. (Приведенные здесь анимистические верования чукчей чрезвычайно характерны. Как и все другие народы, чукчи творят своих богов по своему образу и подобию. Представления чукчей о «келет» понятны только с точки зрения их охотничье-рыболовного хозяйства. Умерщвляя животных на охоте, чукча склонен считать смерть или болезнь человека тоже результатом «охоты» какого-то невидимого врага. Отсюда рождаются их фантастические представления о «духах», как о племени невидимых охотников, таких же, как и сами чукчи, но только охотящихся на людей. Несомненно, что в создании образов этих злых духов главную роль играли шаманы. Ведь к борьбе с этими духами и сводится в основном деятельность шаманов. Чукчи верят в превосходство шаманов над духами, которые якобы боятся шаманов так же, как люди боятся их самих).
(Bogoras, Chukchee, 295-6).

Духи — помощники шамана

От настоящих келет отличаются келет (духи), являющиеся помощниками шамана. Их называют часто «особые голоса» (намек на чревовещание шаманов), или иначе — энгенг (это последнее слово означает также «снадобье», «зелье», применяется и к европейским лекарствам, а кроме того им же обозначают христианского бога, иконы, крест и пр.).
(По Богоразу, Chukchee, 300).
«Шаманские духи, руководители и помощники шамана, имеют разнообразный характер. Это чаще всего звери и птицы, волк и ворон, мышь и сова, горностай, морж, белый медведь; неодушевленные предметы: кожаное ведро, котельный крюк, иголка; даже ночной горшок или кал, тайные члены собственного тела и рядом с ними фантастическая фигура, Черный старик с носом, Девка с косой, Одноглазка, Безухий». Хороший шаман имеет будто бы множество духов-помощников, целые легионы (однако от власти над «духами» тех болезней, с которыми шаманы не умеют бороться, напр., оспы, шаманы отказываются). «В случае надобности он может призвать их всех».
(Богораз, К психологии шаманства, 27).

Шаманские фокусы и «магическая хирургия»

Не имея возможности в светлом помещении показывать свои чревовещательные трюки, шаман заменяет их тем, что разыгрывает вхождение духа в его тело. При этом он бормочет непонятные слова, ползает по шатру, делает вид, что хочет заколоться ножом и т. п. Все это будто бы проделывает вошедший в шамана дух.
Фокусы разного рода производятся шаманом и помимо камлания. Некоторые из этих фокусов довольно сложны и трудны. Многие из них связаны с особыми приемами шаманского лечения, с «магической хирургией».
Богораз описывает, напр., виденный им фокус, произведенный шаманкой Упунге над ее собственным 12-летним сыном.
«Для этой цели она его положила навзничь, обнажила ему живот, низко нагнулась к животу мальчика, потом взяла нож и, пропустив лезвие между собственных пальцев по обычному шаманскому приему, сделала длинный продольный разрез и тотчас же вставила в его концы свои толстые пальцы. Мальчик слегка простонал. Кровь хлынула в обе стороны и залила пол. Упунге нагнулась еще ниже и стала зализывать рану. Через минуту на животе мальчика не было никаких следов, кроме кровяных пятен и обычной грязи».
Хотя фокус был проделан очень чисто, однако Богоразу удалось раскрыть его секрет. «Упунге во все время опыта показывала знаками, что ей очень жарко. Две дочери, еще девочки, брали из кадки с водой комочки мокрого снега и подносили ей, и она глотала их по обычаю туземцев. В комочках была закатана свежая кровь тюленя, ибо то было время разгара тюленьей охоты. Упунге распускала снег во рту и потом низко склонившись к предполагаемой «ране», выпускала кровь на живот мальчика. Видимость раны была произведена искусным нажимом больших пальцев шаманки. Талая кровь собралась в складки живота и произвела иллюзию. Эта искусная шаманка, между прочим, тоже попалась в воровстве, подобно шаману «Когтистая Баба».
«Каждый уважающий себя шаман имеет магический нож и догулку и претендует на такое же умение, как Упунге. Он делает вид, что разрезает пациенту брюхо, потом вынимает болезнь или вкладывает туда потерянную душу и заговаривает рану. Чукчи веруют в такую хирургию стойко и твердо, почти как в научную истину…
Другой общераспространенный прием шаманской медицины есть отыскивание и возвращение бежавшей или украденной души».
(Богораз, К психологии шаманства, сс. 27-30).

Душа по верованиям чукчей

Душа называется увирит или увэккыргын, — вероятно, оба слова родственные с «увик» — тело. По верованиям чукчей человек имеет несколько душ, помимо относящейся ко всему телу. Есть особые «суставные души» у рук и ног. Если такая суставная душа пропадает, то соответствующая часть тела болеет, сохнет. Эти «души» очень малы. Пролетая мимо, они производят звук, подобный жужжанию пчелы или жука.
«Одна из душ или все они могут быть у человека похищены духами келет, и тогда человек заболевает, и под конец умирает. Шаман может, якобы, найти и водворить на место пропавшую душу. Пойманная шаманом «душа» часто принимает вид черного жука».
(Bogoras, Chukchee, 332-3).

Шаманы превращенного пола

«У чукчей, а также у азиатских эскимосов, институт превращенных шаманов существует в полной силе. Бывают не только мужчины, превращенные в женщин (кеучхие, «женоподобный» или йирка-лауль, «мягкий мужчина»), но также и женщины, превращенные в мужчин (качи-кичхеча, «мужеподобная»). Последние, впрочем, редки, и я знаю о них только по рассказам. Женщина, по велению духов, становится мужеподобной уже на склоне лет, в конце собственно материнского периода. Она надевает мужское платье, принимает мужское произношение, которое у чукчей отличается от женского, берется за лук и копье, за аркан и ружье; самый характер ее изменяется и становится задорным, воинственным, как у мужчин. Она принимает участие в борьбе и состязаниях, наконец, заводит любовницу или женится. Осуществление брака производится при помощи оленьей икры, наткнутой на палочку и прикрепленной к кожаному поясу. После женитьбы для того, чтобы иметь детей, «мужеподобная» вступает в союз сменного брака с каким-нибудь настоящим мужчиной.
Женоподобных мужчин я встречал неоднократно в разных концах территории, занятой чукчами. С одним из них, самым замечательным из всех, я даже жил рядом несколько дней и спал бок о бок. То был молодой Тилувги, или быть может, молодая, не знаю, как лучше сказать. Я встретил его на вольном весеннем торжке на тундре у реки Россомашьей. Это была странная, трагическая, действительно превращенная фигура. Он был высокого роста и плотный, выше на полголовы своего мужа Ятиггин, который, впрочем, был тоже веселый и крепкий парень, довольно выдающийся борец и скороход, бравший призы в состязаниях. Но лицо у Тилувги было такое, что раз увидишь и потом не забудешь. Оно имело женское выражение, как будто женская трагическая маска какой-то особенной исполинской породы. Все сложение его было мужское, а жили они с мужем modo Socratis. Муж и жена жили довольно дружно. Муж был главой дома, как полагалось, а «превращенная» жена усердно исполняла все обязанности домашней рабыни, унизительные и сложные. Но, разумеется, настоящим хозяином дома была «превращенная». В случае нужды, на сцену являлась воля духа покровителя, который являлся также ее дьявольским мужем, келе-увакуч, духом инкубом, и высказывался ее устами.
Более всего меня поражали женские ухватки и замашки «превращенной»; ее застенчивость и даже стыдливость, страстная любовь к маленьким детям, которых ей, конечно, не было дано иметь от собственной плоти. Тилувги считалась, несмотря на свою молодость, сильной шаманкой. Все соседи боялись ее, даже шаманы, и если шутили и злословили на ее счет, как водится в каждом человеческом обществе при таких пикантных случаях, то только шепотом, опасаясь мщения ее дьявольского мужа.
В других случаях как степени, так и поводы полового превращения были различны. Чаще всего духи требовали только ношения женской одежды, и такой «по-женски одетый» (нгав-кедлан) мог все-таки жениться и иметь детей, пасти оленей, охотиться, как всякий мужчина. В других случаях запрещались мужские промыслы, борьба, ношение оружия, но половая жизнь все же оставалась не нарушенной, и только у немногих все существо подвергалось превращению. Были случаи явного полового извращения уранической формы и случаи гермафродитизма. И рядом с этим были «превращенные жены», которые одновременно имели явного мужа и тайную любовницу.
Что касается дьявольского мужа, то я должен сказать, что иные шаманы-мужчины считаются имеющими дьявольскую жену, духа помощника и вместе суккуба, с которым находятся в плотской связи. Обыкновенные женщины шаманки, кроме «превращенных женщин», не имеют духов инкубов, ибо женское шаманство проще мужского».
(Богораз, К псих. шам. стр. 31-3).

Категории шаманов

«Чукчи разделяют своих шаманов на три большие категории:
1) Шаманы духовидцы (келеткулит). Это те, которые имеют постоянное общение с духами, говорят их голосами прямо и чревовещательно, делают различные фокусы в темноте и при свете, одним словом представляют зрительную, театральную сторону шаманства. К некоторому моему удивлению такие шаманы не внушают окружающим особого почтения, разумеется, если при этом они не являются также «проказливыми шаманами».
2) Шаманы предвещатели (геталатилит), которые занимаются предвещаниями будущего при помощи гадания различными предметами, но часто также при помощи «внутреннего голоса». Часто именно такие простые предсказатели пользуются наивысшим уважением соседей.
3) Шаманы заклинатели (эвгаовитколит). Они занимаются заклинаниями и чарами, которые сложны у чукчей, также магической медициной и хирургией. Само собой разумеется, что это разделение не очень резко, и нередко все три категории шаманства сосредоточиваются в одном лице».
Богораз ( К псих. шам., с. 21).

Анимистическое мировоззрение шамана

(Из рассказа шамана Коравге)
«В речном яру живет человек, голос там существует и говорит. Я видел хозяина этого голоса и говорил с ним, он подчинился моей власти и преклонился и принес мне жертву, тот приходил вчера».
«Все существующее живет; лампа ходит, стены дома имеют свой голос и даже урильник имеет собственную страну и шатер, жену и детей и бывает служебным духом. Шкуры, лежащие в мешках на запас для торговли, разговаривают по ночам. Рога на могилах покойников ходят обозом вокруг могил, а утром становятся на прежнее место и сами покойники встают и приходят к живым».
(Богораз, В., Материалы, сс .385-6).

Представления о мироздании

В рассказах о подвигах шаманов содержатся известные представления о строении мира. Наша вселенная, по этим представлениям, ограничена и не очень велика, так что шаман сразу может выкинуть за ее пределы человека. Над нашей вселенной, как и под ней, расположены другие такие же. Небо нашего мира — земля для верхнего. Там живут души людей с нашей земли. По некоторым сказаниям, миров всего девять, один над другим, и в каждом живут люди. Миры эти соединены между собой отверстиями под и над полярной звездой.
(По Богоразу, Материалы, сс. XI-XII; Chukchee, р. 330-2).

Благодетельные существа

С разными небесными и земными явлениями природы у чукчей связываются представления о благожелательных к человеку «существах» (ваыргыт). Этим «существам» приносят в известных случаях жертвы, упоминают их имена в заговорах. Подобные представления связываются со странами света: юг, север, утренняя заря, зенит и пр. Далее к их числу относятся солнце (его считают мужчиной в ярких одеждах), луна (тоже мужчина; впрочем, играет роль скорее злой силы, шаманы упоминают ее при вредоносных заговорах), звезды, ветры. Некоторые из этих существ скорее имеют вид «хозяев» — земли, моря и пр.
(По Богоразу, Chukchee, pp. 303-322).

---

Автор: С. А. Токарев

Литература

Аргентов А. Описание Николаевского Чаунского прихода (записки СОРГО, 1857 г., кн. 3, отд. I, с. 90).
Богораз В. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора, собр. в Колымском окр. ч. I, П. 1900.
Богораз В. К психологии шаманства у народов северо-восточной Азии (Э. О., 1910 г., № 1-2, сс. 1-30).
Врангель Ф. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю (1820-24 гг.), Ч. 1-2, П. 1841 г.
Ивановский А. Библиографический указатель книг и статей о чукчах М. 1891 г.
Олсуфьев А. Общий очерк Анадырской округи (Зап. Приамурск. О.РГО, т. 2. I, П. 18?6 г.)
Пограничник. Берингов пролив. (Молод. Гвард., 1929 г. № 6, сс. 76-33).
Сарычев Г. Путешествие капитана Биллингса через Чукотскую землю, П. 18?1г.
Bogoras W. The Chukchee (Jesup North Pacific Expedition, v. 7) Leiden N.-Y, 1904-1909.
Bogoras W. Chukchee Mythology (Jes. N. Рас. Exp. v. 8, p. 1). Leiden — N.-Y, 1913.