Для молодой, незамужней японки время, проведенное у родителей может считаться самым счастливым.
Родители, сестры и братья окружают ее нежностью и любовью и исполняют, по возможности, все ее желания; она радуется своему возрасту и пользуется, до самого выхода замуж (в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет) большей свободой, чем девушки других стран. При первом взгляде на этих нарумяненных и напудренных куколок можно подумать, что они вполне счастливы. На их раскрашенных губах — вечно веселая улыбка, их черные глазки жизнерадостно смотрят на Божий мир, и даже после того, как они уже некоторое время посвящены в тайны супружества, — они все еще остаются детьми и играют в разные игры со своими младшими братьями и сестрами.
Но как только они выходят замуж, их радостям и детской самостоятельности наступает конец. Если бы они хоть могли сами выбирать себе мужей! Если бы им хоть позволяли спрашивать совета у своего сердца, если бы они хоть знали, что такое любовь, как понимается она у нас! Но такая любовь совершенно незнакома японцам.
Кавахара К. Серия «Обычаи японцев»: шествие невесты в дом жениха. Япония. 1820-е гг.
Едва только девушка достигает возраста невесты, родители сейчас же начинают мечтать о том, чтобы выдать ее замуж по возможности скорее. Но предварительные переговоры редко ведутся родителями невесты. Обыкновенно молодой человек, желающий жениться, обращается к кому-нибудь из своих женатых приятелей, который, по его просьбе, присматривается ко всем знакомым мусмэ; если он находит подходящую невесту для своего друга, то делает ее родителям соответствующее предложение. Они, в свою очередь, наводят справки о женихе, о его материальном положении, и если они согласны выдать за него свою дочь, то молодым людям дают возможность познакомиться друг с другом. Встреча жениха и невесты устраивается обыкновенно или у приятеля-посредника (свата), или в театре, или у других знакомых. О согласии невесты не особенно заботятся, да она и сама относится к этому довольно равнодушно. Мусмэ знает, что ей не избежать замужества, как смерти, и поэтому она, в этих случаях, как бы выбирает из всех зол наименьшее, т. е. берет мужа, к которому не чувствует отвращения.
Более теплой симпатии или любви от нее даже и не ждут. Если жениху она нравится, то дело тут же и налаживается: он, ведь, решительно ничем не рискует, так как после нескольких месяцев, считающихся пробными, он может отправить ее, без всякой церемонии назад к ее родителям. Чтобы выразить свое согласие на брак с избранной им девицей, жених посылает ей обыкновенно шелковую материю, что у японцев заменяет наши обручальные кольца. Семья невесты ему, со своей стороны, тоже посылает шелковую материю на кимоно. После этого начинаются приготовления к свадьбе, которую здесь обыкновенно не принято затягивать. Друзья жениха отправляются к гадалкам, чтобы они назначили какой-нибудь счастливый день для свадьбы, и вечером этого дня невеста переходит в дом своего жениха.
Религиозных обрядов или гражданских формальностей при заключении брака здесь никаких не полагается. Вся процедура только в том и заключается, что невеста из дома своих родителей переходит в дом своего жениха.
Все ее приданое заключается в ее платьях, письменном столике, рабочей корзинке, ящике с румянами и помадой, двух столиках для еды и двух тарелках из лакированного дерева. Чем богаче ее семья, тем больше у нее платьев и очень часто бывает, что молодая девушка приносит с собой нарядов больше, чем ей нужно на всю жизнь. Если в родительском доме у нее есть своя служанка, то, обыкновенно, и та переходит за ней в ее новый дом.
Кавахара К. Cерия «Обычаи японцев»: процессия переноса приданого невесты на носилках в дом жениха. Япония. 1820-е гг.
Вечером того дня, в который назначена свадьба, невеста одевается вся в белое, (т. е., по понятиям японцев, в цвет траура): — в знак того, что с этого дня она навсегда умирает для своей семьи. Как только новобрачная покидает родительский дом, там начинается тщательная чистка и уборка, а в прежние времена перед входом в оставленный невестой дом зажигали даже костер, как это делается тогда, когда из дома уносят покойника. Как только невеста, в сопровождении свата и его жены, входит к дом жениха, то она сейчас же белый наряд заменяет пестрым и отправляется в комнату жениха. Какая-нибудь молодая девушка подносит поочередно, сначала невесте, а потом жениху, чарку саке (рисового вина). После троекратной пробы его, подносится вторая и третья чарка, и брак считается окончательно скрепленным.
Портрет невесты с чаркой сакэ. Япония, до 1917 г.
Редко у какого народа заключается брак так просто и непоэтично.
Между тем, в соседней комнате собираются ближайшие родные новобрачных и другие гости к свадебному пиру, за которым бывает очень весело. Семья жениха и его домочадцы — в очень хорошем настроении, так как все они, даже слуги и конюхи, получают подарки от семьи невесты. В Японии существует один такой же обычай, как и у нас: гости приносят новобрачным подарки, обыкновенно вещи из домашней утвари или материи на платье. Драгоценности исключаются, так как японки их не носят. Обыкновенно это веселое общество сидит за рисовым вином и лакомствами до глубокой ночи; певицы и танцовщицы все время развлекают гостей игрой на самизене и кото; как только гости удаляются, одна из молодых девиц вводить новобрачных в приготовленную для них комнату; там они опять отпивают по три раза из трех чарок саке, но на этот раз первым отпивает жених. Теперь они считаются уже мужем и женой, и единственная формальность, которую надо исполнить отцу невесты, — это заявить в полицейское бюро своего участка, что дочь его уже не живет у него, а перешла в дом своего мужа.
Кавахара К. Серия «Обычаи японцев»: свадебная церемония. Япония. 1820-е гг.
Сцена свадьбы. Япония, вторая половина XIX в.
Впрочем, не всегда у ее мужа есть свой собственный дом: в Японии браки заключаются так рано, что зачастую муж не имеет еще ни своего дела, ни своего дома. В таких случаях новобрачная становится членом его семьи, которой и обязана беспрекословно повиноваться.
На третий день после свадьбы у родителей невесты устраивается торжественный прием гостей, на котором бывают все друзья и знакомые. Обыкновенно в этот день родные жениха отдаривают родных невесты. Новобрачные, согласно старинному обычаю, устраивают, в свою очередь, у себя через два-три месяца после свадьбы какое-нибудь торжество: парадный обед или гулянье в саду, к которому приглашаются все знакомые. Для многих только это торжество и является вестником совершившегося бракосочетания, так как в Японии знакомишь не рассылают извещений ни о помолвке, ни о свадьбе. Вообще всему этому событию там не придают такого большого значения, как у нас. На жену японцы смотрят, как на главную служанку мужа, и поэтому в Японии считается совершенно безразличным, на ком именно кто-либо из знакомых женится. Уважение к общественному положению или к семье новобрачной почти не принимается во внимание и с заключением брака для молодой девушки не наступает, в этом отношении, почти никакой перемены. В положении мужа все остается по-старому: он живет, как хочет, как жил холостым, у него не прибавляется никаких обязанностей, никаких ограничений. Он может проводить вечера вне дома, он имеет право ввести в свой дом, в качестве наложниц, других девушек; от него не требуется ни любви, ни верности. Но зато его жена обязана ему повиноваться во всех мелочах, должна спокойно и приветливо выслушивать от него все, ухаживать за ним, готовить ему кушанья, шить ему одежду, поддерживать в доме полный порядок: в сущности, она исполняет то, что делает у нас служанка в доме холостого мужчины, с той только разницей, что у нас служанка получает ежемесячное жалованье и может во всякое время отказаться от своего места, тогда как японская женщина пребывает на службе у мужа-владыки всю свою жизнь и в знак того, что она добровольно соглашается на такое положение и даже не думает о перемене своего повелителя, она, выходя замуж, обезображивает себя, чернит свои зубы и бреет брови. В больших городах этот обычай выходит из употребления, но в провинции и деревнях я видел еще много женщин с черными зубами.
Все вышеописанное вызовет у европейской женщины чувство возмущения существующими здесь порядками и сострадание к японкам; особенно то, что они вступают в свое тяжелое иго супружества без любви, без шаферов и даже без свадебного путешествия. Но у низших классов японского народа все это обстоит еще хуже. Рабочие, кули при рикшах, домашняя прислуга, все обходятся даже без свадебного обеда и церемонии с питьем саке. Они женятся на женщине, которая кажется им подходящей и меняют ее на другую без всякой церемонии, как мы меняем платье. Очень многие из живущих в Японии европейцев, вернувшись к себе домой, узнают, к своему удивлению, от своего «боя» (лакея) или бетто (конюха), что он только что женился. Через несколько месяцев он может опять оказаться холостым; но если конюху когда-нибудь опять взбредет на ум жениться, то он сейчас же берет себе в дом жену, и она чинит ему платье, готовит ему обед и вообще прислуживает ему гораздо лучше, чем он своему хозяину.
Чем выше поднимаешься по ступеням общественной лестницы, тем реже встречаешь перемену жен или то, что у нас называется разводом.
Тем не менее, даже в городах, которых уже коснулась европейская культура, на каждые три брака приходится один развод, и эта пропорция была бы еще более велика, если бы в достаточных классах не существовали причины, в силу которых — к разводу прибегают сравнительно редко. Это, конечно, не этические соображения или большая любовь и уважение к своей жене; это происходит только благодаря тому, что большинство людей этого общества прониклось до некоторой степени европейскими взглядами на жену и неодобрительно относятся к тому, чтобы ни с того, ни с сего гнать ее из дома. Кроме того, жены их, все-таки, происходят из аристократических семей и не всякому хочется, благодаря разводу, приобрести себе в них врагов. Поэтому мужья оставляют своих жен у себя, но берут в дом еще одну, двух и более наложниц, — смотря по желанию и средствам. Обыкновенно они даже живут в одном доме с законной женой, и их дети растут вместе с детьми от законной жены.
Групповой портрет семьи купца. Япония, вторая половина XIX в.
Легко можно себе представить, каково положение бедной жены, которая должна все это переносить терпеливо и с улыбкой. Всякий протест с ее стороны был бы бесполезен; это только поведет к разводу и тогда ей пришлось бы оставить своих детей и самой вернуться в родительский дом. Но японки слишком любят своих детей. Правда, в настоящее время, в высшем обществе случаи конкубината стали гораздо реже.
Профессор Токийского университета Чэмберлен — лучший знаток современной Японии — справедливо замечает в своей книге о Японии (появившейся в печати в Иокогаме в 1891 г.), что «японцу незачем создавать себе возню разводом с несимпатичной ему женой, когда эта жена занимает слишком подчиненное положение, чтобы быть ему в тягость, и когда общество ничего не имеет против того, чтобы он взял себе несколько наложниц?»
Этот же автор говорит дальше: «поводом для развода в Японии служит следующее: непослушание, бездетность, порочность, ревность, проказа (чесотка) или другие неизлечимые болезни, болтливость или наклонность к воровству; словом, муж всегда может избавиться от жены, если она ему надоела».
Одна остроумная француженка сказала когда-то: «Fille on nous supprime, femme — on nous opprime» (когда мы девушки, — нас притесняют; когда мы женщины, — нас угнетают). Но в Японии этого не слышно. Муж приказывает, а жена повинуется; у мужа все права и свобода, а у жены ничего этого нет; муж — царь природы, а жена — существо подчиненное, и если в серьезных случаях жизни она оказывает влияние на мужа, то обязана этим не себе, а мужчинам своей семьи, т. е. своему отцу или братьям, только из уважения к которым ее муж не переступает известных пределов.
Наглядным примером этого может служить следующий случай, имевший недавно место в Токио.
Один молодой аристократ, уже женатый, влюбился в молодую деревенскую девушку. Он привез ее в Токио, нанял ей квартиру и совсем забросил свою жену. Вскоре теща открыла эту связь, и подняла шум; в газетах появились об этом событии заметки, и друзья молодого аристократа опасались, что от всей этой истории пострадает его служебное положение. Они решили вмешаться, и вскоре между мужем, женой, тещей и наложницей заключено было полюбовное согласие, по которому муж отказал своей возлюбленной от квартиры, мать и теща обещали не поднимать больше скандала, увезенная же им девушка вернулась назад к своим родителям, но с условием приезжать ежемесячно на несколько дней к своему возлюбленному.
Такие случаи бывают, конечно, только в высшем обществе. Даже субсидированная правительством газета «Japan Mail» говорит в одном из своих номеров, что «строго говоря, полигамия не существует теперь в Японии. В сущности, она никогда не была законна, так как закон признает только одну жену. Но во многих порядочных домах живет наложница — даже несколько — рядом с законной женой. Положение последней, конечно, очень печально, унизительно и носит характер чего-то средневекового. К чести чиновников, аристократии и более значительного купечества надо заметить, что среди этих слоев японского общества, за немногими исключениями, конкубинат совсем упразднен». Но достаточно ли созрело общественное мнение для того, чтобы признать конкубинаты преступлением, — этого газета не может сказать.
В Японии, все-таки, бывают случаи, когда девушка сама выбирает себе мужа. Если, например, в семье исключительно дочери и нет ни одного сына, то отец считает это большим несчастьем. Нет никого, кто унаследовал бы его дела, его имя, кто делал бы жертвоприношения его предкам (в Японии только мужчины могут молиться своим предкам и приносить им жертвы). Поэтому отец старается найти среди своих знакомых молодых людей подходящего мужа для своей старшей дочери, поэтому он спрашивает и ее совета, справляется и с ее вкусами, достаточно ли красив и умен для нее ее будущий муж. Если дочь одобрила выбор отца, то свадьба налаживается. Но в таких случаях муж играет такую же жалкую роль, какую обыкновенно играет здесь жена. Он должен отказаться от своей фамилии и принять фамилию жены; он переселяется в дом жены и должен смиренно вести себя там, иначе его выпроводят также легко, как в других случаях выпроваживают жену. Конечно, на такую роль идут только совершенно бедные юноши, потому что c’est alors mapame, qui porte les pantalons!