Введение латинизированного алфавита взамен арабского в письменности входящих в состав СССР тюрко-татарских народностей — стало совершившимся фактом. Отныне новым шрифтом начали печатать и книги и газеты на языках азербайджанском, узбекском, туркменском и киргизском и в школах этих союзных республик и областей стали переходить к обучению детей грамоте по новому алфавиту.
Переход на новый алфавит декретирован в большинстве тюрко-татарских республик. Там же, где соответствующий декрет еще не вышел, новый алфавит тем не менее пробивает себе широкую дорогу. Кроме того, на новый алфавит перешли все северокавказские народности.
Это начинание, в связи с общей политикой советского правительства, направленной к широкому распространению просвещения по всему Союзу, имеющее задачей облегчить широким массам доселе отсталых народностей, возможность приобщения к современной культуре, должно сыграть огромную роль в деле духовного возрождения этих народов и потому по справедливости может считаться одним из важнейших достижений революции.
Так обстоит дело с латинизацией арабского алфавита в пределах нашего Союза. Небезынтересно проследить и отметить, как отразилась введенная у нас реформа на отношении к своему алфавиту самого многочисленного и издавна идущего по самостоятельному историческому пути турецкого народа — у нашей соседки Турции.
Сама по себе, идея реформы арабского алфавита, в целях приспособления его к нуждам языка, — у турок не нова. Неудобства и непригодность алфавита в его первоначальном виде для воспроизведения звуков турецкой речи и вытекающая отсюда трудность применения его в отдельных случаях и шаткость регламентирующих это применение правил уже давно сознавались.
Еще во второй половине прошлого столетия было выработано несколько проектов реформы арабского алфавита. Известный азербайджанский писатель Ахунд-Заде Фатх Али, — пятидесятилетие со дня смерти которого недавно было торжественно отмечено в Баку и во всем Азербайджане, — составил проект реформированного алфавита, долженствовавшего на первых порах объединить письменность всех пользующихся арабским алфавитом народов с тем, чтобы впоследствии перейти на латинский шрифт. В 1863 году он поехал в Константинополь и предложил свой проект вниманию тогдашнего великого визиря Фуада Паши и ученой корпорации османских богословов. Высокая Порта наградила Ахунд-Заде орденом за его научные заслуги, но представленный им проект реформы алфавита не нашел благоприятной почвы и был отклонен. Вскоре после того с критикой проекта Ахунд-Заде и других существовавших предложений выступил известный турецкий ученый и писатель Намык Кемаль, написавший по этому вопросу исследование под заглавием: «Ислахи Хуруф Меселеси Хаккында» (к вопросу о реформе шрифта), в котором, однако, предлагавшиеся самим Намык Кемалем нововведения не шли дальше замены, в некоторых случаях, одной буквы алфавита другою и постановки над некоторыми другими, одинаковыми по начертанию, но передающими неодинаковые звуки, диакретических точек в целях безошибочного распознавания их в каждом отдельном случае.
Главным препятствием на пути проведения реформы алфавита служило, конечно, отрицательное отношение к ней главных носителей консервативного начала — ученых богословов, сохранявших, в условиях тогдашнего времени решающее влияние в большинстве вопросов, так или иначе затрагивающих достояние Исламизма, и в частности, усматривавших подрыв религиозного чувства в попытках нарушить неприкосновенность шрифта священного для всех мусульман Корана.
Однако, жизнь и ее требования неудержимо двигались вперед. Под влиянием разраставшихся сношений Турции с Западной Европой и все более тесного общения ее с западной культурой, за последние 30 лет значительному изменению подвергся и самый турецкий литературный язык, как в отношении стиля, так и в отношении орфографии. Отошла в область предания прежняя манера турецких авторов писать бесконечно длинными и витиеватыми периодами, испещренными арабскими и персидскими словами и оборотами, — что в свое время считалось признаком наивысшего стиля литературного творчества и в чем, кстати сказать, некоторые писатели действительно достигали высокого мастерства, но что, конечно, делало эти писания вообще мало доступными, а подчас трудно понятными даже для специалистов. Прежний «высокий» стиль в литературе мало-помалу уступил место языку более простому и в то же время стало сказываться стремление освободить, по возможности, литературную турецкую речь от наносного элемента заполонивших ее арабизмов. То же самое относится и к языку газетному, значительно изменившемуся в сторону упрощения и, если можно так выразиться, «туркизации». Особенно это сказалось за последние годы, после турецкой революции, когда идеологически преображенная турецкая пресса стала более или менее отражать все политические, социальные и экономические интересы турецкого народа.
Изменились не только стиль и содержание, но и внешняя форма письма — орфография. В этом отношении главные старания были направлены к тому, чтобы облегчить чтение путем обозначения коротких гласных звуков, которые по дореформенному правописанию оставались без внешнего оформления. Кое-что в этом направлении было достигнуто, но надо признаться, что благодаря отсутствию в проведенных реформах правописания твердо установленного, единообразного руководящего принципа, проделанной работы недостаточно, и современные турецкие книги и газеты печатаются по орфографии, хотя и реформированной, но далеко не всегда одинаковой. Чтобы получить представление о царящей в этом отношении неопределенности, достаточно сказать, что иное слово попадается в различном начертании не только в разных печатных произведениях, но даже в одном и том же, на расстоянии нескольких строк друг от друга. По-видимому, те или другие частичные изменения или замена одних букв другими в существующем алфавите не разрешали вопроса о его полном объеме и для действительного и коренного облегчения изучения турецкой письменности в целях наиболее широкого распространения грамотности в массах требовались какие-то другие, более радикальные меры.
Еще недавно, года два тому назад, присутствовавшие на первом тюркологическом съезде в Баку представители Турции, по вопросу о латинизации арабского алфавита, ограничились ролью наблюдателей и за отсутствием директив от своего правительства воздержались от каких-либо активных выступлений. В свое время, по окончании съезда, турецкая печать отметила принятые на нем постановления, перечислила его участников, привела содержание произнесенных речей, — но и только. О возможности или желательности проведения такой же реформы в собственной стране, на первых порах не было и речи.
Однако, зароненная искра не погасла и за последнее время разгорелась в яркое пламя. Идея латинизации алфавита и открывающиеся в связи с этой реформой широкие перспективы завладели умами некоторых представителей турецкой передовой интеллигенции, найдя горячий отклик и среди членов правительства. В начале прошлой осени константинопольская газета «Джумхурийет» поместила несколько передовиц, в которых латинизация алфавита подверглась подробному принципиальному рассмотрению. Инициатором и популяризатором идеи введения этой реформы в Турции выступил редактор упомянутой газеты Юнус Нади.
Отмечая всю важность для государства вопроса об языке он находит, что несмотря на несомненные облегчения и упрощения, наступившие за последний период в турецком языке по сравнению с недалеким еще прошлым, он все еще далеко не отвечает современным запросам и крайне нуждается в лексическом обогащении, преимущественно, в области технической терминологии и абстрактного мышления. Ю. Нади высказывает пожелание о создании комиссии из ученых специалистов в разных областях науки и искусства, которая взяла бы на себя задачу составления словаря, включающего в себе точное словесное выражение для каждого понятия, — задачу чрезвычайно важную и требующую от работающих над нею ученых всесторонней компетентности. Другим вопросом, которым должна заняться такая же комиссия, — это вопрос о преобразовании орфографии, и здесь то перед комиссией мог бы вырасти во весь рост вопрос о принятии латинских букв вместо арабских.
Существуют два способа: один, заключающийся в том, что слова составляются в последовательном чередовании звуков, и другой, подобный ныне существующему в Турции, — когда большинство слов приходится запоминать наизусть в присвоенной им определенной форме. Ввиду очевидной трудности второго способа и бесплодности всех сделанных до сих пор попыток найти выход из такого положения, не оставляющей надежды на благополучное разрешение этого вопроса и впредь, если сохранен будет прежний способ писать, соединяя буквы друг с другом справа налево, — сам собою напрашивается вопрос о замене арабского алфавита латинским.
Поэтому чрезвычайно важной задачей, которой надо заняться, не жалея на нее трудов, является выяснение вопроса, существует ли должное соответствие между правилами чтения и письма турецкого языка и принятым алфавитом, а следовательно, и между этим алфавитом и делом народного просвещения.
В виде иллюстрации степени трудности и малопригодности арабского алфавита, служащего главным тормозом в деле распространения грамотности, Ю. Нади приводит незначительность тиража выходящих в Турции книг и газет. Так, дневной тираж всей турецкой прессы, вместе взятой не составляет и 1/10 дневного тиража одного только парижского листка «Пти Паризьен». Самая лучшая книга в эпоху, предшествовавшую мировой войне, печаталась в количестве не более 2.000 экземп. Теперь, когда перед правительством на очередь стало так много других неотложных задач, количество это еще более уменьшилось. Автор считает, что даже при максимальном развитии просвещения в условиях сохранения нынешнего алфавита, тираж самой полезной книги никогда не превысит 10.000 экземпляров, количество, конечно, ничтожное для страны действительно просвещенной.
Страница турецкой газеты «Ikdam» (27 сентября 1928 г.)
Все произведенные автором наблюдения привели его к тому убеждению, что главная причина отсталости в просвещении турецкой нации кроется в неудовлетворительности и первобытности находящегося в употреблении арабского алфавита, не оставляющего даже возможности ввести усовершенствования в деле книгопечатания. Что касается срока, который требуется турецкому ребенку для обучения чтению и письму, то Ю. Нади категорически опровергает существующее представление, будто для этой цели достаточно 3-4 месяцев. По его мнению достигнутые за этот срок успехи далеко не могут быть названы усвоением грамоты. Напротив, по его наблюдениям, турецкие дети учившиеся уже в течение 5-6 лет, все еще своего языка не усвоили. А так, как в деле народного образования краеугольным камнем является вопрос об языке, то из этого следует, что начальные школы в Турции не в состоянии внедрить в детях элементарных знаний при сохранении арабского алфавита. Между тем, такая цель вполне могла бы быть достигнута в относительно короткий срок при условии введения другого алфавита, каковым должен быть именно латинский.
Из статей Ю. Нади мы узнаем также, что вопросом о латинизации алфавита живо заинтересовался премьер-министр Исмет-Паша, а чиновник министерства иностранных дел Омар Тахсин Бей прислал в редакцию газеты «Джумхурийет» печатный экземпляр своего исследования, трактующего об общности происхождения как арабского, таки латинского алфавита от одного и того же египетско-финикийского первоисточника. Последнему обстоятельству Ю. Нади придает большое значение и горячо рекомендует тщательно изучить и проверить этот вопрос в особой комиссии из квалифицированных специалистов, так как подтверждение правильности этой теории облегчило бы наполовину дело латинизации алфавита в Турции, отняв у противников этой идеи, людей придерживающихся консервативного образа мыслей, главного аргумента в пользу сохранения старого алфавита. В самом деле, если бы общность происхождения обоих алфавитов подтвердилась, то весь вопрос свелся бы к замене одного, пишущегося справа налево, другим, пишущимся слева направо, и отпали бы возражения консерваторов, приписывающих арабскому алфавиту значение религиозного атрибута. Автор попутно указывает на шаткость и необоснованность позиции консерваторов, склонных вопреки разуму и логике придавать религиозный характер таким явлениям, которые не имеют ничего общего ни с религией, ни с национальностью. Для примера он приводит отмененный недавно в революционной Турции обычай носить фески в качестве головного убора. Как известно, введенные взамен прежнего национального головного убора при султане Махмуде II (1785-1839), фески были заимствованы у греков, и, следовательно, никакого отношения ни к турецкой национальности, ни к мусульманской религии не имели. В свое время введенная Махмудом II реформа вызвала даже кое-где сопровождавшиеся кровопролитием беспорядки и столкновения, возникшие на почве религиозного фанатизма. Между тем, с течением времени обычаю носить фески мало-помалу был придан несвойственный ему характер национально-религиозной бытовой особенности. Недоразумение это, однако, легко было рассеяно и не могло устоять против здравого смысла народа, когда нынешнее правительство разъяснило ему истинное положение вещей. Так, по мнению Ю. Нади, должно обстоять дело и с вопросом об употреблении тех или иных буквенных знаков, которые являются ничем иным, как простым орудием для передачи речи на бумаге и которым поэтому нет никаких причин не подчиняться велениям удобства и целесообразности.
Признавая всю трудность и сложность предлагаемой реформы, призванной произвести величайшую революцию в общественной жизни турецкого народа, Ю Нади считает вопрос этот нуждающимся в тщательном и всестороннем изучении и не могущим быть решенным второпях и наскоро претворенным в действительность. По его мнению, для практического осуществления идеи перехода к новому алфавиту, если бы таковой был признан желательным, понадобится промежуток времени не менее одного поколения.
Не так смотрит на это дело автор помещенной в той же газете статьи за подписью Мустафа Нерми. С энтузиазмом подхватив идею латинизации алфавита, автор статьи отмечает всю важность благожелательного отношения к предлагаемой реформе турецкого премьер-министра и считает, что в этом деле руководящую, инициативную роль должно взять на себя правительство. Напомнив о роли, сыгранной в свое время Бисмарком в деле упрощения немецкого языка, М. Нерми высказывается в том смысле, что современное государство, отражающее все стороны общественной жизни, должно взять в свои руки проведение необходимой реформы и безотлагательно приступить к упрощению языка в сфере вопросов политических, железнодорожных, судоходства, военных и т. п., чем будет положено начало упрощению и всего языка. Турецкое правительство, кроме того, имеет все возможности сосредоточить в своих руках дело латинизации алфавита, т. к. в его руках находится печатание большинства учебных пособий и при его субсидии издается большинство журналов.
Проведение в жизнь благодетельной реформы не должно быть поставлено в исключительную зависимость от того или иного решения людей науки. Революцию, — говорит М. Нерми, — делают только революционеры. Если бы в свое время спросили мнения ученых юристов, то в Турции и поныне существовал бы и султанат, и халифат.
В противоположность Ю. Нади, автор цитируемой статьи считает дело латинизации алфавита вопросом срочным и не терпящим отлагательства. Вполне отдавая себе отчет в сопряженных с такой реформой соображениях финансового характера, он полагает тем не менее необходимым пойти на всякие жертвы и поступиться, другими, хотя бы и настоятельными нуждами, во имя скорейшего осуществления мероприятий первостепенной государственной важности, призванного завершить, упрочить и развить в области духовной, достижения турецкой революции.
В результате проведения латинизации алфавита, М. Нерми видит приобретение турецким языком полной независимости. С другой стороны, быстрый рост грамотности среди населения, обученного по новому алфавиту будет способствовать распространению находящих себе выражение в произведениях последней революционной эпохи, современных и передовых идей. Напротив, прекращение обучения старому алфавиту отнимает у народа возможность читать прежние писания эпохи абсолютизма, являющиеся рассадником реакционных воззрений. Таково значение латинизации алфавита во внутренней жизни страны.
К не менее важным результатам намеченная реформа должна привести и вне пределов турецкой республики. Останавливаясь на провозглашении латинского алфавита национальным в Советском Азербайджане, М. Нерми указывает, что в результате этой реформы в названной стране создастся и разовьется литературный язык, а следовательно упрочится и утвердится национальная самобытность. Если же в Турции будет сохранен прежний арабский алфавит, то она неминуемо обречена на утрату тех духовных уз, которые соединяли ее с зарубежными народностями турецкого племени.
Тем более, по мнению автора, надо с этим делом поспешить. Если в зарубежных турецких народностях, с введением латинского алфавита, успеет создаться и развиться литературный язык, а следовательно и утвердиться национальная самобытность, то для запоздавшей с такой же реформой у себя в Турции нагнать потерянное и восстановить утраченную связь уже не будет возможности. Отсюда вытекает необходимость для турок принести все жертвы во имя срочного осуществления открывающего столь широкие перспективы мероприятия.
Так трактуется вопрос о латинизации алфавита в Турции теми представителями турецкой общественности, которые выступили решительными сторонниками этой реформы. Открытых выступлений в печати по тому же вопросу, направленных против латинизации алфавита, — пишущему эти строки на глаза не попадалось. Но достаточно, конечно, быть знакомым с Турцией и ее историей, чтобы отдать себе отчет в тех трудностях, которые придется преодолеть раньше, чем идее латинизации алфавита удастся претвориться в действительность, и не может подлежать сомнению, что число противников этой идеи значительно превосходит число ее сторонников.
К числу противников латинизации алфавита принадлежит, например, известный профессор Копрулу Заде Фуад Бей, ректор филологического факультета и директор Тюркологического института Константинопольского Университета. Об этом мы косвенным образом узнаем из статьи, помещенной им на столбцах одного из февральских номеров той же газеты «Джумхурийет» и написанной по вопросу, никакого отношения к латинизации алфавита не имеющему. За последнее время в турецкой печати был поднят большой шум вокруг имевшего место в американской школе в Бруссе, случая обращения в христианство нескольких девочек-мусульманок. Отвечая на нападки по этому поводу газет, единодушно указывающих на «вредное влияние» европейских школ в Турции, Копрулу Заде в статье, озаглавленной «Кризис современной турецкой культуры» проводит ту мысль, что наличие в Турции европейских школ и обнаруживаемое к ним пристрастие со стороны турецкой интеллигенции является лишь одним из звеньев в целой цепи явлений, свидетельствующих о переживаемом в настоящее время Турцией глубоком культурном кризисе. Этот кризис профессор усматривает в том, что нынешняя революционная Турция, поставленная лицом к лицу с необходимостью создать новые культурно-национальные ценности взамен ниспровергнутых ценностей мусульманской культуры, не могла справиться с этой задачей перед быстротой запросов практической жизни, настоятельно требовавших применения новых форм в духе современной западноевропейской культуры, не дожидаясь их внутреннего освещения и теоретического обоснования. В результате, в целом ряде случаев получается внешнее, поверхностное усвоение турками западноевропейской цивилизации без должного критического подхода и без внимания к коренным различиям и несоответствиям между умственным складом и национальным характером у турок и западноевропейских народов. Такое внешнее усвоение западной цивилизации приводит к явлениям, свидетельствующим об упадке чувства национального достоинства и угрожающим национальной самобытности.
Нельзя, конечно, согласиться с мнением почтенного профессора, будто введение нового алфавита должно иметь последствием утрату турецким народом своей национальной самобытности. Находящие свое отражение в литературе характерные свойства национального духа, составляющие народное достояние, казалось бы, могут быть сохранены и вне зависимости от той или иной формы принятого в письменности буквенного изображения. Как бы то ни было, нельзя игнорировать того факта, что вопрос о латинизации алфавита в Турции лежит в иной плоскости и имеет совсем другой удельный вес, чем тот же вопрос среди входящих в состав СССР турецких народностей. Призванные впервые к самостоятельной жизни Октябрской Революцией, дотоле культурно отсталые и почти не имевшие своей литературы, эти народности в новом алфавите справедливо видят мощное орудие развития зарождающегося национального самосознания и таким образом сама история создала необходимую предпосылку для успешного и быстрого проведения этой реформы.
Совсем в другой исторической перспективе представляется тот же вопрос в применении его к Турции, на протяжении многих веков создавшей свои культурные ценности и обладающей богатой национальной культурой. Замена арабского алфавита латинским, если этой замене суждено когда-либо осуществиться, конечно, будет сопряжена с колоссальной ломкой и может быть даже такой процесс пройдет не безболезненно.
Пишущему эти строки неизвестно, в каком положении находится этот вопрос в настоящую минуту и продолжает ли свои работы созданная при министерстве народного просвещения комиссия. Имеются основания полагать, что дальнейшая работа в этом направлении натолкнулась на серьезные препятствия. Но и не зависимо от того, будет или нет в близком или отдаленном будущем осуществлен этот проект, самый факт зарождения этой мысли, открытого обсуждения ее на столбцах печати и наличия немалого числа горячих сторонников этой идеи среди турецких государственных людей и людей науки представляет огромный интерес, свидетельствуя о том колоссальном сдвиге, который турецкая революция произвела в психологии мыслящей части турецкого общества.
Нельзя оставить без внимания событие огромной государственной важности, имевшее место в Турции за самые последние дни и могущее отразиться и на интересующем нас вопросе. Недавно по внесенному группою депутатов предложению Великое Национальное Собрание большинством 269 голосов приняло законопроект об изменении статей 2, 16, 26 и 38 Турецкой Конституции. В статье 2-й выпущена совершенно фраза гласившая о том, что государственной религией в Турции является религия мусульманская. В остальных статьях (о прерогативах Великого Национального Собрания и о форме присяги вновь избранных депутатов и Президента) выпущено всякое упоминание о божестве.
Эти изменения в основных законах, могущие иметь дальнейшим этапом и полное отделение церкви от государства, очевидно продиктованы необходимостью освободиться от тех преград, которые встречаются на пути проведения реформ со стороны все еще сильного и влиятельного духовенства. Обстоятельство это, конечно, может оказать влияние и на скорейшее введение в Турции латинского алфавита, если бы такая мера была признана желательной Правительством, и мы можем быть свидетелями осуществления этой реформы скорее, чем можно было бы предполагать.
Автор: Е. Ларош