Верования осетин
Первоначальные верования осетин сложились в условиях примитивного хозяйственного быта и социального строя. На этих древнейших верованиях с течением времени накопилось не мало разного рода наслоений. Живя отдельными родами, часто враждовавшими между собой, осетины создавали родовую религию, при которой каждый род имел своего родового патрона. В честь этого патрона устраивались годовые праздники, на которые собирались жители одного или нескольких селений, члены одного и того же рода, даже те, которые выселились на чужбину, и этим давали возможность поддерживать родовые связи. Затем к осетинам было занесено христианство византийцами, позже оно пришло к ним из Грузии, а еще позже — его старались насадить русские. Но, несмотря на все эти старания, христианство коснулось осетин поверхностно и то лишь своей обрядностью. Принимая христианство, осетин исполнял некоторые обряды: крестился, соблюдал посты, праздники, ходил в церковь, упоминал имя Христа, но в то же время справлял все обряды своей дедовской религии, которая тесно связана с его примитивным хозяйством и социальной организацией и, следовательно, ближе и понятнее, чем проповеди чуждых христианских священников. Осетины продолжали приносить в жертву своим прежним святым, как и встарь, козлов и баранов, совершали кувды (моления) святым местам. Впоследствии многие языческие божества превратились в христианских и, обратно, некоторые христианские «святые» заняли место языческих и мирно сжились друг с другом.
Магометанство проникло в Осетию из Кабарды. Но и оно лишь частично коснулось осетин. Совершая магометанские обряды — омовения, уразу (пост рамазана), пятничный отдых, осетины не забывали своей древней религии. Они по-прежнему приписывали свойства личности, аналогичной человеческой личности, предметам внешнего мира, они верили в существование сверхъестественных сил и олицетворяли явления природы. Непонятные им явления природы казались действиями особых существ, имеющих, подобно человеку, желание, волю, сознание, страсти. В воображении малокультурного осетина эти силы принимали характер духов, которые управляют явлениями материального мира и жизнью человека и влияют на хозяйственную жизнь и здесь и в загробном мире. Поступки людские, по их мнению, доставляют или радость богам или неудовольствие, поэтому необходимо их умилостивить принесением в жертву козла или барана, корову или еще чего-нибудь. Они старались обставлять всякую жертву как можно торжественнее, чтобы она была лучше принята; почитаемые места, в которых проявлялась та или иная сила, считались и считаются священными и неприкосновенными. Таковы верования, сохранившиеся и доныне среди осетин.
Священные места — дзуары
На этих местах возводятся новые или приспосабливают старые постройки — дзуары (святилища). Святилища эти не всегда представляют определенный тип постройки, они очень разнообразны. Дзуары могут быть в виде небольшой группы деревьев, посаженных на месте проявления силы человеческого божества; можно встретить дзуары и специально построенные для культовых целей. Имеются и пещерные дзуары, но это явление исключительное. На плоскости, недалеко от селения Кадгарон, на опушке священной рощи стоит дерево — это и есть дзуар в честь легендарного Хэтага. (Хэтаг был кабардинский князь. Преследуемый своими братьями, желавшими его убить, Хэтаг бежал в горы, но в долине, на месте нынешней рощи, он изнемог. Тогда вокруг него чудесным образом вырос лес и скрыл его от врагов. А. А. Миллер «Жертвенные предметы из осетинских дзуаров»). В этом святилище имеются предметы, относящиеся к почитанию Хэтага. Но тут же у чтимого дерева висит также и иконка Серафима Саровского.
Некоторые дзуары теперь уже забыты, но во многих случаях они не потеряли своего значения и до наших дней. Некоторые дзуары пользуются известностью по всей Осетии, другие же известны только в своем селении. Самыми известными дзуарами в Осетии считаются: «Реком и Мыкалыгабырт» в долине р. Цей-дона близ Цейского селения. Первый построен в честь Уастырджи (св. Георгия), а второй — во имя св. Николая-чудотворца. Довольно известный дзуар в Унале во имя Тыхоста (сильный, силач). На границе Кабарды и Осетии есть гора Татар-Туп, на вершине которой находится дзуар, чтимый только ардонцами и эльхотовцами. (Миллер А. А. Материалы по этнографии, т. III, 1926 г., в.1).
В определенное время года совершаются жертвоприношения в честь святого, причем богослужение бывает и фамильное, и семейное, т. к. святые подразделяются на фамильных (родовых) и семейных. Приношения состоят из весьма сложного инвентаря. Тут можно было найти и металлическую, и деревянную посуду, шлемы, предметы вооружения, рога жертвенных животных, серебряную посуду, кусочек ваты с ниточкой канители и мелкой серебряной монетой, орехи, нанизанные на нитку, пуговицы, бусы стеклянные, глиняные фигуры, шкуры жертвенных животных, которые развешивались на сучья деревьев, стеклянные графины и рюмки, тарелки, цепи котлов, знамена, христианские иконы и пр.
Проф. А. А. Миллер делит все эти вещи на 2 группы:
1) посуда и принадлежности для приготовления пищи,
2) жертвенные предметы в тесном смысле этого слова.
Чем больше чтим дзуар, тем больше в нем можно ожидать разнообразных приношений.
Из дзуара за пределы священного места осетины ничего не могут выносить под страхом поражения тяжелой болезнью.
Дзуарами осетины называют не только святилища. Это слово еще обозначает и крест, и духа, и святого, и падучие звезды. Оно заимствовано у грузин и происходит от слова — «джвари» — крест.
Еще до принятия ислама осетины верили в существование высшего существа, невидимого бога — «Хицау», пребывающего где-то на небе и управляющего миром. Но это существо было для них слишком недоступно, безлично и неуязвимо. По их мнению повседневная жизнь зависит от вмешательства других сил, заведующих разными областями природных явлений и подчиненных богу. От одного из этих богов зависит урожай хлеба, от другого — обилие и здоровье домашнего скота, третий посылает болезнь, четвертый заведует дикими животными и т. д. Осетины молятся этим духам, приносят им жертвы.
Так, на плоскости, где доминирующую роль играет земледелие, там развит культ аграрный, там цикл празднеств и все моления определяются земледелием. Наоборот, в высокогорных районах Осетии на смену ему выступают «святые» покровители овец, волков и др. животных, потому что там экономический уклад иной, там основа жизни — скотоводство и охота.
Аграрный культ
Начнем с нового года, «Нäyäг-бон» — глава года (новый день) справляется в последнюю пятницу в декабре месяце. Ночь накануне праздника считается особенно священной. К этому времени хозяйки заготовляют множество лепешек, представляющие фигуры людей, животных и разных орудий: сохи, ярма, бороны и др. для раздачи поздравителям. Последними угощаются те, которые в семье будут пахать.
Шегрен дает следующее описание нового года:
Праздник Нового года (нок-бон — новый день). Накануне нового года мальчики раскладывают огни, поддерживают их целую ночь и утро нового года, взрослые стреляют целую ночь и утро нового года. Потом ходят друг к другу с поздравлением; всякий поздравляющий приносит полную пригоршню соломы или щепок и бросает их в огонь того, к кому приходит с поздравлением, изъявляя тем желание, чтоб у хозяина было так полно в доме целый год, как у него были полны руки; после этого начинаются угощенья; обычай требует, чтобы все перебывали друг у друга с поздравлением и были угощены, что ни есть лучшим.
На другой день мальчики ходят по домам и поют песни, в которых, поздравляя с новым годом, желают хозяину, чтоб он застрелил на охоте оленя, жена бы его родила ему сына, чтоб в доме у него во всем было изобилие, а потом себе за труды просят награды.
В самый день нового года у осетин принято делать на дверях каждого дома кресты кровью барана. (Сборник газеты «Кавказ», 1876 г., 2 полуг.)
Весной, перед выходом на пашню, осетины справляют праздник пашни: «Хоры-бон» (день хлеба). Этот праздник справляется в горах.
Жители по одному от семейства собираются в саклю, где всегда находится «Каы-зад», принося с собой яства и напитки. Когда все усядутся в известном порядке, один из стариков берет в правую руку треугольный чурек, а левой — чашку браги бурого цвета и провозглашает молитву богу, а потом Уацилле (пророк Илья). После молитвы старик дает треугольный чурек одному из юношей, который на этот случай надевает на себя шубу наизнанку, а свою лохматую шапку, вывороченную также наизнанку, затыкает за пояс; старик обливает голову его брагой, которая, стекая, заливает ему рот, уши, ноздри, течет по шубе, и при этом восклицает: «Как изобильно льется эта брага, так да уродится хлеб наш».
Глотая брагу, юноша кричит: «Да возрастит Уацилла хлеба наши так, чтобы мы, дети наши и правнуки были богаты и сыты». Кончая обед, все возвращаются домой сытыми.
Готовясь же к этому пиру, утром посылают в лес за березовыми дровами по одному человеку из каждого семейства, снабдив их постными пирожками без всякой начинки (у каждого их должно быть по 3 штуки). Остановившись около леса и вынув из своих шапок пирожки свои, посланные творят молитву, а затем каждый из них бросает в сторону по одному пирожку, восклицая при этом: «Уацилла, соблаговоли сделать так, чтобы в этом году урожай был счастливее и богаче урожаев прошлых годов».
Потом, набрав сучья и связав их в кучи, они несут их на плечах в дома свои. Опуская на чистое место кучу сучьев, горец произносит: «Сколько здесь сучьев, столько да уродится на наших нивах копен». Кладя пухлые пирожки на сучья, старшая в доме хозяйка молится: «Уацилла, возрасти хлеба наши, чтоб пшеничные зерна на колосьях были так пухлы и крупны, как вот эти пирожки».
(Сборник свед. о кавк. горцах. В. IX. 1876 г. 30 стр.).
На плоскости тот же праздник справляется иначе. «Юры-бон» — лень хлеба, сопровождается обычными атрибутами всякого кувда (моления) — барашком, лепешками, аракой (спиртной напиток) и молитвами. Но при этом соблюдаются некоторые специальные обряды, имеющие целью испросить у бога урожай для будущего года. Женщины приготовляют к этому дню человеческие фигурки из теста (гул), поджаренных зерен проса, разваренных зерен кукурузы и особое тесто из просяной муки (кувси). Когда все приготовленное расставлено на столах и старший в семье произнес молитву, к нему подносят зерна в чаше или на блюде и высыпают их ему в полу. Затем, все младшие и женщины приготовляют свои полы и шапки, чтобы получить зерен от старика. Последний берет в руки горсть зерен и спрашивает: «Чего вы просите?» Мальчики кричат: «Хлеба, хлеба!» Тогда старик через очаг бросает зерна, — прочие ловят их в шапки и полы. При этом старик говорит: «Да даст вам бог хороший урожай!» Бросание зерен с обычным вопросом и ответом повторяется до тех пор, пока не исчерпается поданная старику чаша. На другое утро начинаются взаимные посещения. Дети и молодые люди мажут друг друга тестом. Посетители должны обязательно отведать «кувси и браги». (Миллер Б. «Осетинские этюды», ч. II, стр. 279.)
К маю месяцу относится праздник «Стир хуцаубон». К этому дню кончают пахать и молитвами испрашивают хороший урожай. При начале сенокоса справляется праздник плоскостными дигорцами «циргьесан» — взятие острея. Накануне праздника ходят по аулу и намечают годных бычков для жертвы. Наметив бычков, распорядитель праздника бросает между ними жребий и выбирает одного из них. Бычка берут из стада (причем хозяева за него в виде вознаграждения получают от всех семей своего квартала по мере зерна), ведут в поле, приготовляют все для кувда, режут его с обычными обрядами, шкуру отдают кузнецу. Когда все готово, приглашают стариков и молодых в поле, куда они должны принести испеченные хозяйками сырные лепешки и араку. Здесь продолжается пир до вечера. Праздник совершается в воскресенье, а с понедельника начинают косить сено.
Если случается бездождие и засуха, хлеб сохнет, жители сообща покупают барана или козла и приносят его в жертву на том месте, где во имя св. Ильи вбиты 2 шеста. Пророк Илья считается покровителем скотоводства и земледелия, ему везде воздают особые почести, празднуют его день и приносят жертвы. По принесении жертвы, вливают ведро воды туда, куда вбиты нижние концы шестов. Если нет и после этого дождя, осетины полагают, что жертва их была неугодна Уацилле. Прибегают к ходатайству Тыхоста (сильный, силач), приносят ему в жертву ягненка, просят послать им дождь на засохшие поля и нивы. По окончании обеда, пускают из источника воду по направлению к нему, брызгают его водой и мажут коровьим маслом (этот обычай сохранился до наших дней в предгорьях).
Если и после этого не бывало дождя, тогда женщины с ситами и тарелками бежали в разные стороны, катя перед собою сита или тарелки — тогда мужчины высылают к ним избранного старика, пользующегося уважением и доверием, с просьбой вернуться назад, говоря, что Тыхост даст просимое. Возвратясь назад, женщины располагаются около священного камня Тыхоста и приносят в жертву ягненка, творя молитву. Мужчины также приносят жертву (данный обряд теперь не бытует).
Если лето для посевов пройдет неблагополучное, то, боясь повторения невзгод в следующий год, ищут средства, чтобы умилостивить разгневанного бога. Обращаются к гадальщику. Гадальщик гадает на палочках, говорит, что необходимо разговеться в середине великого поста и будет дождь и урожай богатый.
(Сборн. свед. о кавк. горцах. В. IX, стр. 32, 1876 г.).
Существует и другой способ вызова дождя при помощи магии.
Есть у горцев святые места, куда они ходят на поклонение и где при большом стечении народа справляются праздники; таково у аллагирцев святое место Цомади-Ковзад. У тагаурцев в Санебанском ущелье пещера Фарнегдаг (благодатный овраг, благодатная пещера); к ней собираются во время засухи в том ущелье замужние и девушки для молитв и совершения жертв, для вызывания дождя. В этом ущелье между прочими дарами, в разное время принесенными, хранятся в сундуке неизвестно чьи кости: их-то мочат женщины при засухе в речке, там протекающей, и потом опять кладут на место; поверье утверждает, что после такого обряда всегда выпадает желанный дождь.
(Сборник газеты «Кавказ», 2 полугодие, 1846 г., стр. 23).
Праздник св. Ильи «Тбав-Вацилла» празднуется всеми осетинами, но главное празднество устраивается в Тагаурском ущелье в ауле Какадур. Там посвящена святому гора «Тбав-Вацилла», там живет главный жрец Дзуар-Лаг — святой человек — распорядитель святого Ильи. Он-то и производит гадания.
Взяв с собой пиво, нарочно для этого праздника сваренное, идет с ним с вечера на гору. Придя к жертвеннику, Дзуар-Лаг наливает пиво в священную чашу и, поставив на самой вершине горы, ложится около чаши спать на целую ночь.
По мнению горцев, в эту ночь Вацилла (т. е. Илья) спускается с неба, опрокидывает чашу. Дзуар-Лаг, поутру, в день праздника, смотрит, в которую сторону пролито пиво и, соображаясь с этим, делает свои предсказания об урожае и благополучии текущего года. Если, например, пиво пролито к горам, то урожай будет хороший у осетин, если к Кабарде или Чечне, то урожая и благополучия должно ожидать в тех землях. Гадатель спускается с горы и, в награду за хорошее предвещание, получает подарки мясом, хлебом и вещами. Об этих предсказаниях жреца тоже приезжают узнавать издалека.
Осетины почитают Николая-чудотворца — Микалгабырта баданта (сиденье ради Николы).
6 декабря в честь их в каждом доме режут барана.
Жители Цейского селения в честь его празднуют 2 недели от 9 по 23 мая, в продолжение которых пируют в нарочно для этого устроенных шалашах. В честь Николая-чудотворца режут откормленного быка.
Цейцы поручают покровительству Рекоман, неизвестного святого и Макалгабырта, себя, свой скот, сенокосные луга, прося, чтобы правыми руками подавали урожай, а левыми — отгоняли от селения чертей и разные болезни.
Роль жрецов
Жрец облечен полным доверием со стороны населения, кроме того, он считается личностью неприкосновенной, он посредник между святыми и смертными людьми, он один может входить в дзуары и приносить жертвы святым.
Обыкновенно задолго до начала праздника наследственный жрец Наифата Ильяс Гутцев, как и его предки, гаданьем на стрелах устанавливает, какой из домов Ламардона должен дать жертвенного ягненка в этом года. Жрец сам идет к стаду, сам отбирает жертву, которую с этого момента окружают необыкновенным в горском быту уходом: приставляют к нему трех маток, холят, купая даже в молоке, до дня праздника скрывают от женских глаз.
Жрец одет в белую одежда, бязевый бешмет, перетянутый ремнем. Он без кинжала. Давно небритое — в очищении — смуглое лицо и низкий, четко очерченный, тяжелый в морщинах лоб… Гутцевы, избранные богом для исцеления людей, не могут обагрять свои руки в крови, а потому при себе имеют резников.
(Гатуев «Осада Наифата», Даргавск. ущелье, ст. 2., 1930 г.).
Культ охотничий и скотоводческий
В горных районах Осетии преобладает скотоводство над земледелием. Наиболее опасным врагом осетина-скотовода является волк, поэтому осетины выделили его из ряда других животных, создав особого бога волков — «Тутыры-Камдаран». Покровителем овец считают «Фалвара».
Христиане под этим святым подразумевают Федора Тирского, которому волки лизали ноги, а магометане-осетины — еврейского царя Ирода.
В честь этого святого устраивается пост постов, соблюдается он в «чистый» понедельник. В этот день горные жители, и стар, и млад, с восхода до захода солнца не пьют и не едят.
По заходе солнца и произнесении старшими в доме молитвы, домашний пастух-мальчик, вынимая шапку из ступы в которую она, связанная его поясом, еще накануне праздника была им туго заткнута, вслух читает молитву, в которой просит глотки волков заткнуть камнями так крепко, как «глотка» вот этой ступы, сделать глотки волков сухими, сделать волков глухими и немыми и неподвижно безопасными, как ступка, чтобы таким образом оградить стадо овец от нападения волков.
Осетины верят, что Тутыр есть пастух волков и что без его воли кровожадные звери не могут повредить ни человеку, ни скоту. При встрече с волком осетин на помощь призывает Тутыра. Если Тутыр разгневается на волков, то замыкает глотки их камнями и морит их голодом, тогда волки не могут утащить овец.
Жертва (кувд) святому-покровителю овец — «Фалвара» (имя святого). В честь «Фалвара» в августе месяце осетины (у которых водятся овцы) режут барашка и готовят кушанье «дзыка» (в котел с кипятком кладут размятый сыр и пшеничную или ячменную муку, все это вымешивают лопаточкой и кипятят. Это кушанье у горцев-осетин пользуется славой лучшего кушанья). По приготовлении его старший в роде молится и просит Фалвару умножить скот на столько, сколько звезд на небе и защищать их от волков.
Фалвара, по понятиям осетин, самый сердобольный среди святых. Фалвара любит всех и желает всем добра. По смирению, доброте и кротости он вошел в поговорку. «Он или она походит на Фалвару, и мухи не обидит». (Сборн. свед. о кавк. горцах. В. IX, стр. 34, 1876 г.).
Авсати
Авсати — святой властитель над дикими животными, особенно над турами, оленями, козами, кабанами. Ему, как патрону, молятся охотники.
Отправляясь на охоту, осетин с вечера велит своей жене испечь три маленьких кругленьких сырника и берет их с собой. Дойдя до места охоты, он обращается с молитвой к Авсати, просит его дать ему из своего стада одного бедного оленя или козла или принять в жертву сырники. Если охотнику удастся застрелить зверя, он благодарит Авсати к обязательно угощает встречных и бедных одноаульцев мясом сырда (дичины), дарованной Авсати. Кто не исполнит этого обряда, тому Авсати никогда уже не даст не только застрелить, но и издали видеть тура.
Руймон
Осетины верят в то, что иногда коза может родить змеевидного козленка, который называется «Руймон». Руймон родится слепым, вырывает деревья с корнями, грызет зубами землю. Руймон — враг людям, но от него есть избавление. Белый Иелия (Иисус) спасает людей от Руймона. Он спускает с неба вместе с облаками цепь железную, набрасывает ему на шею, пока Руймон еще слепой, как только Руймон достигнет неба, то небесные духи мечами разрубают его на куски и раздают умершим душам. Умершие души варят эти части, и кто выпьет этот «взвар», то по виду будет таким, каким был до смерти. Если же белый Иелия пропустит момент и даст Руймону стать зрячим, то какое пространство увидит он, на такое протяжение он вырастает. А если по дороге ему случится крикнуть, то кто услышит его рев, на того нападет смертельный недуг. (Миллер Вс. «Дигорские сказания», 132 стр.).
Ветер
Ветер, по мнению осетин, грозная сила, живущая на высоких горах, откуда он и низвергается в ущелья, производя бури и метели. Но он же помогает веянию хлебных зерен.
Святой водяных мест
В воде живет властитель водяных мест «Донбеттар», он владеет рыбой и ему молятся рыболовы. Ходит поверье, что он держит в руке цепь и топит тех, кто поздно купается. У Донбеттара много дочерей, они соответствуют нашим русалкам. Так как рыбной ловлей занимаются мужчины, то и владыка рыб, к которому приходится обращаться рыболовам, представляется в виде мужского существа и только мужчины с ним имеют дело. Доставление воды для питья и др. хозяйственных надобностей — дело женское, и потому существа, распоряжающиеся водой в этом отношении, представляются в образе девиц «Доны чижита», им молятся женщины. В честь водяных устраивали осетины праздник на берегу реки «Дон скафанбон». Он состоял в танцах, играх, еде. Мужчины к участию в праздниках не допускаются.
(Чурсин «Осетины». Этногр. очерк, 1925 г., стр. 50).
Почитание гор и скал
Живя в горной стране, в соседстве с снеговыми вершинами и подвергаясь всяким невзгодам, обычным для высокогорных областей, осетины естественно окружили выдающиеся вершины религиозным почитанием, особенно же, с которыми связаны значительные явления природы — метели, снежные обвалы, бури, дождь. В целом ряде молитв осетины обращаются, между прочим, и к горным вершинам, которые они считают местопребыванием святых. При переходах через высокие перевалы, наиболее суеверные осетины и теперь еще делают приношения, чтобы умилостивить горных духов. За широкое распространение среди осетин культа гор и высот говорит то обстоятельство, что почти все осетинские святилища расположены на холмах, на выступах гор. Это и есть отголосок почитания гор. Духа гор называют они Гудырты-Ком. Гудырь — значит замок, а ком — рот. Пребывает он у подошвы Белой горы, в Алагирском ущелье (стр. 51., Сб. свед. о кавказ. горцах. В. IX, 1876), повыше деревни Ход. Жители селения Ход говорят, что его верхние зубы находятся на небе, а нижние в земле. Он очень сильный. Когда Иелия хочет истребить на земле злых духов, он бьет их ударами грома, тогда Гудырты-Ком хватает ртом громовые удары и глотает их. Дыханием своим он производит большой гул, постепенно втягивая в себя необыкновенной величины змея и при блеске молнии проглатывает его. Тем змеем были бы съедены все люди и животные на земле. Если он разгневается, то он карает людей градом, побивает поля их, поэтому ему нужно принести жертву — корову и крупные чуреки — 49 штук т. к. у него рот большой и не насытится малым количеством чуреков.
Находясь со своими стадами в горах под открытым небом, осетины-пастухи очень часто попадают под страшные ливни и грозы. Лишенные возможности научно объяснить явления природы, осетины окружают молнию и гром религиозным почитанием и считают, что молния находится в распоряжении у Уациллы, а потому им нужно принести жертву. Это жертвоприношение называется «Арвдзавды-Кудт», т. е. жертва небесному удару.
В случае, если гроза поразит пастуха, осетины поют свою печальную песнь Илье, в которой просят Илью воскресить бедного пастуха. Пастух приходит в чувство, его переносят домой и кладут на постель. Зовут гадальщика, который гадает на палочках, после гадания он повелевает выбрать троих молодых людей и посылает их в лес. Здесь они должны выбрать два прямые, тонкие и высокие дерева, срубить их и принести на своих плечах до места, где случился громовой удар. Сюда, собираются однофамильцы больного, по одному человеку из каждой семьи. Здесь же приносят жертву в честь пророка Ильи, ибо он, разгоняя злых духов на земле, разъезжает по небу и бьет их ударами грома. Жертва готова, один из стариков произносит молитву в честь Ильи и просит его сохранить от ударов всю деревню.
После обеда юноши берут шесты, привязывают к их верхним концам голову и шкуру принесенной жертвы, вбивают в то место, где Илья «карал землю». С этого времени родители пораженного громом пастуха должны приносить ежегодно в тот же день два такие шеста для замены старых и в жертву ягненка или козленка.
В настоящее время обряд, выполняемый при поражении молнией, состоит в следующем (Чурсин — «Осетины», стр. 56, 1925 г.): около убитого воздвигается высокий шест с белым платком наверху. Собравшиеся устраивают вокруг убитого хоровод с пением в честь Уациллы особой песни «Цоппай». Плакать ни в коем случае нельзя, если кто-нибудь заплачет, Уацилла разгневается, и если пораженный молнией еще жив, непременно умрет. Убитого молнией хоронят в особом, устроенном для него, склепе. При похоронах поется песня «Цоппай», текст ее следующий:
«Цоппай, пусть будет на вас благодать божья.
«Цоппай, пусть будет на вас благодать Уациллы.
«Цоппай, пусть будет на вас благословение пораженного молнией».
Под названием «Цоппай» в настоящее время известно моление в честь повелителя грома и молнии Уациллы. В день Уациллы собирается молодежь и, во главе со стариками, обходит все селение с шестом, на котором развевается белый флаг. Собирают с сельчан скот, съестные продукты, деньги, и на собранные средства устраивается около святилища шумная пирушка.
Священные рощи
Среди многочисленных священных мест осетин, безусловно, первое место занимают священные рощи и деревья. На вершинах гор, на горных полянках, часто среди альпийских лугов, возвышаются небольшие рощи или деревья. Они-то и считаются неприкосновенными. Почитание деревьев и поля связаны с почитанием горных высот. Священной считается роща потому, что она растет на вершине высокого холма на горной поляне среди альпийских пастбищ, независимо от породы деревьев.
Леса эти неприкосновенны, их можно рубить только тогда, когда, готовясь праздновать святого, коему они посвящены, нужно для него варить пиво. Самый замечательный лесок такого рода находится в Тагаурском ущелье, в долине Савадаг (Черный овраг), на реке того же имени; ореховый лесок этот, действительно, как бы невзначай забежал на середину безлесного пространства. Он называется Кхетажи-Кох (группа Кхета); Кхета славился своей набожностью, однажды ему пришлось сражаться с неприятелем. Но тут случилось чудо. Между ним и неприятелем вырос ореховый лесок и защитил Кхета. Лесок назвали в честь его «Кхетажи-Кох», и сверх того он получил священные права: его не смеют рубить, с него не собирают плодов, а кто преступит закон, тот ослепнет.
Священный лес находится под наистрожайшим запретом и если бы кому вздумалось положить в этом лесу самые привлекательные для горца вещи, то их никто бы не решился взять, опасаясь небесной кары. Если кому случится убить в этом лесу зверя, то он должен тотчас собрать туда всех жителей своего аула, и там же, на месте, всем обществом, если зверь съедобен, съесть его, в противном случае — бросить; одним словом, выносить из леса ничего не позволяется, под страхом смерти и слепоты.
(Сборник газеты «Кавказ», 2 полугодие, 1846 г., стр. 23).
Эти «языческие» верования прекрасно уживаются с «истинной» верой — христианством.
Христианское духовенство сумело, не в пример «языческим» жрецам, использовать данные суеверия в свою пользу, убеждая, что всякое засохшее священное дерево принадлежит священнику или другому представителю причта.
Верования, связанные с родом и с семьей
Важное значение в жизни осетинской семьи играет очаг, как место, где поддерживается огонь. Неугасимый огонь очага считается символом непрерывности, вечности рода, его единства и благополучия. Передавать огонь из одного дома в другой считалось опасным и вредным для благополучия семьи, из которой берется огонь, особенно если взять его после захода солнца. Кроме того, огонь не дают в ночь под новый год и в течение всей новогодней недели, когда вообще не дают ничего из дома. При разделе семьи отцовский дом с очагом переходит к старшему сыну.
Академик Миллер пишет: «У осетин очаг и железные цепи (рахис). свешивающиеся над очагом, считаются святилищами сакли. Держась за цепь, осетин произносит клятвы; в брачном обряде, до введения христианства, невесту водили три раза вокруг цепи, после чего брак считался формально совершенным». Вводя в дом жениха молодую, говорят ей: «Олар Сафа, прийми ее под свое покровительство и защиту». Патроном цепи считается бог Сафа. Имя Сафа осетинами поставлено очень высоко. В честь этого бога кузнеца заставляют на третий день великого поста, в среду, раскаливать самые мелкие прутики железа, от которых отламывались кусочки, зашивались в ладанку вместе с клочками ваты, лоскутом сукна или мелка и одевались на шею детям, как амулеты против злых духов и сглаза.
Снять с очага цепь и швырнуть ее за дверь — считается у осетин самым сильным оскорблением семье (может повести к возникновению кровавой мести).
Еще недавно осетины, укладывая своих детей, поглаживая голову дитяти и обводя рукой цепь очага, произносили слова: «Сафа, помилуй моих бедных детей, укрепи их жизнь твоей твердой силой навсегда. Храни их от нечистых и злых сил».
Во время свадьбы, провожая молодую в саклю, а молодого в спальню, мальчики ломают на стенах крючки, чашки, и выбрасывают их на улицу, думая, что выводят из дома зло, несчастие и дьявола. Призывая благословение на священный союз, они обращаются к домашнему святому или домовому, который охраняет дом и домашних животных — «Бынаты-Хицау», и просят его также покровительствовать этому союзу.
Существует целый ряд домашних святых, к которым осетины обращаются во время водворения молодой в доме мужа, которые должны ее всюду сопровождать в ее новой жизни и предостерегать от всякого рода несчастий. Их имеется множество:
1) Хицау-Дзуау — божий святой.
2) Нанизы-хицау — бог болезней.
3) Назанды ама уарзондзинади хицаы хуцау — бог ума и любви.
4) Фандаджи-зад — ангел пути.
5) Килы-дзуар — святой шеста, охраняет арбу от падения и переворачивания.
6) Фыры-дзуар — святой барана — чтобы дети рождались тучные, как бараны.
7) Рагы-дзуар — святой спины — чтобы много было одежды и спины не были бы непокрытыми.
8) Губыны-дзуар — святой живота — чтобы животы были бы всегда полны хлебом.
В честь святого «Хуцауыдзуар», имя которого упоминается при бракосочетании, построены дзуары (почитается он преимущественно горскими жителями).
Праздник этого святого справляется осенью, в то время, которое называется у осетин «иччина». Горцы осетины режут козлов или баранов возле дзуара по числу рожденных в течение истекшего года мальчиков и девочек и выданных в замужество дочерей. Жертвы эти составляют колон (род подати) и потому ими гостей не угощают.
Весьма архаичный обычай празднования, посвященного в честь демона дома, сохранился у осетин до наших дней. Празднуется он под среду, между рождеством и новым годом.
«Приготовляется пиво и араки заранее. С наступлением вечера хозяин тащит откормленного ягненка к яме, вырытой у овечьего порога, и над нею закалывает его молча. Спустив кровь в яму, он несет жертву в комнату и, входя в двери, восклицает: «Благословение святого на вас!» Семейство отвечает: «Да поможет он тебе». Мясо кладется в котел, висящий над очагом, а из горла и легких приготовляется шашлык на закуску.
Хозяин берет стакан араки левой рукой, а шашлык, правой и, обращая свой взор на восток, провозглашает: «О, Банаты хицау (в этот день осетины имя бога не призывают, боясь, чтобы демон как враг бога не разгневался на дом), подай милость твою! Демон, не искушай нас и не делай нам никакого зла, не тронь ни головы, ни лошадей, ни всякого скота нашего, ни всего того, что принадлежит нам, но, вняв усердным молитвам, прими эту жертву, это кушанье и это питье, да будут они от нас последним воздаянием!..» и т. д. Затем хозяин вынимает из котла мясо и кладет его на стол. Накрыв мясо буркой, домашние выходят на балкон, не оставляя в комнате ни собак, ни кошек. Пользуясь отсутствием домашних, демон, по поверью, выходит из своего покоя, подходит к столу и берет сваренный кусок ягненка, а потом, закрыв стол, уходит к себе. Возвратясь в комнату, хозяин тщательно проверяет куски и, не находя одного из них, дает о том знать своим домашним, которые тотчас приступают к ужину. Мясо должно быть съедено в эту же ночь, а кости, которые не должны быть сокрушены, кладут в овечью яму, которая затем зарывается». Постороннее лицо участвовать в съедении жертвы не может.
В доме у осетин имеется колонна, которая украшается рогами домашних и диких животных. Она считается священной, т. к. по их мнению в ней живет ангел головы «Сары-зад» всего семейства.
Поверья, связанные с рождением
Спустя три дня после рождения ребенка, изготовляют брагу, лепешки (керета) числом девять: три богу, три матери Майран, три Бундору (домовому), а также Сафе, три лепешки (губор), и относят их под дерево.
Туда отправляется и сиделка-бабка (цорибадхг) с родильницей и еще одна какая-нибудь женщина. Там над лепешками молится старшая из женщин: «Боже, благодарю тебя, дай жить новорожденному, счастливое рождение (если мальчику)», если девочке (то говорит): «Майран да ослепнет за то, что тебя не сделал мальчиком, да сделает (она) тебя похороненной (т. е. хоть бы ты умерла), а теперь да будешь ты с медовой пяткой, чтоб после тебя рождались мальчики».
Когда после этой молитвы родится мальчик, то девочке мажут пятки медом. «Аллах! Ты оказалась медопяточной! О, Майран, твое сердце да не обидится, так как они нуждались в мужчине, потому я бранила тебя».
Родильница идет к подножию дерева без пояса, с брагой в руке и эту брагу льет на дерево (дерево должно быть живое). Одна же из женщин говорит: «О, Майран, подательница молока, душу взращивающая, молока у тебя просим, и нам его дай!» (Это говорится, чтоб ребенок полнел, чтоб был привязан к груди матери).
Третья женщина выносит «дзерну» (лепешку) и родильница от нее вкушает, чтобы соски грудей были лучше. Те лепешки, что относятся к дереву, на них кладут нитку из ваты, которою обмеривают родильницу в период родов и на которой навязывают узлы. В день, когда женщина рожает, эти узлы развязывают, говоря: «Как эта (нитка) развязалась, так скоро да родит она». Затем вешают эту нитку на вешалку. На «кере» кладут непряденую вату и пулю (для девочек пуль не кладут). Все это помещают на дерево. Если женщина родит в первый раз, то ей в спальню приносят сначала три лепешки, три «губоры» Сафовы (их выносят из-под очажной цепи) и в спальне, где (она) рожает, над изголовьем ее постели молятся, затем выносят колыбель с ребенком из спальни в «хадзар» (комната), под цепь; вместе с этим туда выносят материю на бешмет хозяйке, материю на рубашку новорожденному и перевязку, положенные на колыбель, а также три лепешки нараки. Когда приходят в «хадзар», то ставят колыбель под цепь и молятся: «На, дочажный Сафа! Мы твои гости; домовой, твои доброты (милости) да будут! Духов изобилия дай, прибавь!» После этого колыбель вносят обратно в спальню к матери (мать остается в спальне). Привязывая, пеленают, посвятив 3 лепешки Сафе. Когда помолятся над Сафой, тогда (снова) выходят под дерево. Когда вернутся из-под дерева, то женщины садятся за пищу (кроме матери), молятся над пищей, пляшут и благодарят словами: «Да будет ваш новорожденный счастлив и удачен, это празднество (игра) да будет вам на пользу» и расходятся (по домам).
Из тех, что входят поздравить, один дает ребенку имя и за право дать имя ребенку приносит с собою материю ребенку на рубашку.
«Его имя да будет такое-то, вот ему материя на рубашку, мною данное имя да никто мне не изменит», — говорит он, подавая материю.
Когда женщина рождает, то сиделка-бабка приносит чесалку для шерсти и кладет ей под изголовье, чтоб шайтан (злой дух в образе черта) не покусился на нее, ибо шайтан сильно боится железа, в особенности чесалки. Если родится ребенок у женщины, у которой дети не выживают, его продевают (проносят) через отверстие чесалки, с той целью, чтоб шайтан его не тронул. Эта чесалка несколько дней лежит у матери под изголовьем, а затем вместо нее кладут подушку.
Если родится ребенок у матери, у которой дети мрут, то, кроме того режут курицу и проливают под родильницей ее кровь. Когда она родит, то для очищения ей подают головку (от веретена) и она дует в дыру. Если и это не достигает цели, то тогда ей засовывают в рот ее волосы, чтоб натужилась. Когда родится мальчик, то собираются девочки, делают качели и сами поют:
«Ваши качели — кинаца!
Мать Мария, мать мальчиков!
Кому девочка, кому мальчик,
Не ради себя я говорю,
Моя грудь еще тверда».
Представление о загробной жизни
Осетины считают, что потусторонняя жизнь есть продолжение земной, край мертвецов очень похож на край, населенный живыми людьми. Там господствуют те же привычки и обычай, тот же образ жизни, что и на земле. Загробный мир — двойник земного мира, населенного людьми. Жизнь в загробном мире не для всех одинакова, для одних она печальна, для других приятна. Умерших ждет различных два удела: обилие и радость, или мучение и жалкое существование. Власть богов сильна и они выступают как судьи, они же распределяют награды за содеянное на земле.
В оплакивании покойника принимают участие не только родные, но и вся окрестность.
Оплакивание покойника отличается неумеренностью в выражении скорби. Мужчины, провожая гроб на кладбище, бьют себя по лбу кулаками и испускают стоны; женщины, ползая на коленях, ударяют в такт руками по лицу и по коленям и воют. Опустив гроб на землю близ могилы, мужчины становятся особо от женщин и из толпы последних выступают вперед сестры, племянницы и другие близкие родственники; остановясь довольно далеко от гроба и потом медленно подходя к нему, они рвут себе на голове волосы и царапают ногтями лица, так что щеки их покрываются струпьями. После того начинают шаг за шагом подходить к покойнику братья, сыновья и племянники, ударяя себя плетью по затылку и испуская вопли. Затем вдова подходит к гробу, отрезает себе косу и кладет ее на грудь мужу, в том убеждении, что таким образом она остается его женой и в загробной жизни. Раньше вместе с покойником в гроб клали оружие и другие вещи. Теперь этот обычай сохраняют в изображении вещей на памятнике (могильный столб). На них красками изображается ряд патронов, носимых на черкеске, пороховница, нож, ружье, пистолет, плеть, ниже — лошадь, кувшин и чашка.
Эти изображения представляют практическую замену обычая класть все эти предметы в могилу покойного.
У осетин имеется отголосок обычая класть коня с покойником. Обряд этот называется «бахфалдисын» — посвящение коня.
Цель обряда та, чтобы покойник имел коня в загробной жизни и мог доехать благополучно до места, ему предназначенного.
Во время погребения, когда труп уже опущен в могилу, к ней подводят коня и один из присутствующих произносит длинную речь, в которой изображает трудности загробного пути и описывает встречи, которые будет иметь покойник. По окончании речи коня обводят три раза вокруг могилы, дают ему попробовать браги и чашку, из которой пил покойник при жизни, разбивают об его копыто. Чтоб покойник мог узнать своего коня на том свете, коню отрезают кончик уха или, по крайней мере, делают надрез. Затем кто-нибудь из присутствующих садится верхом и скачет на коне до тех пор, пока не вгонит его в испарину. Осетины устраивают разорительные поминки, на которые нередко тратят целые состояния, так что часто из зажиточных становятся неимущими.
Первые поминки происходят на 7 день. В них принимают участие вое родственники и соседи. Затем у христиан поминки устраиваются: на фоминой неделе — после пасхи, в день вознесения, в первую субботу после праздника, так называемого рождества Христова, в первый понедельник после нового года, в субботу перед заговением на великий пост, по субботам на 3 и 4 неделях великого поста, в Лазареву субботу, в день успения и осенью — под названием больших годичных. Особенно интересны у осетин поминки, которые справляются после нового года и называются «бадан-ахсав» — ночь сидения. До наступления дня «бадан-ахсав», приготовляют всю одежду и обувь, смотря по тому, мужчина или женщина покойник.
Накануне данного понедельника, вечером надевают одежду покойника на крестообразную палку; мнимого покойника сажают на стул, заранее исключительно для этой надобности приготовленный, и ставят его на видное место возле очага. После положенной молитвы, присутствующие, немного поплакав, начинают пить и есть приготовленное: пиво, араки и прочие яства и сидят почти всю ночь. Поутру созываются все соседи и им подается закуска из рыбы с напитками.
Осенние или годичные большие поминки. 2 котла пива по 40 ведер в каждом, до 50 ведер араки, пара тучных быков, до 10 баранов и др. продовольствие. Каждому среднему дому они стоят около 300 рублей, а богатые тратят и по 1000. Особенно разорительны они в Дигории. Если принять во внимание большие семьи, где умирает в год по 2 или 3 человека, то самые зажиточные люди беднеют, приходят в страшную нищету. На поминках приняты конские скачки по покойникам. Скачки часто кончались спорами, драками, поранениями и убийствами.
Скачки по покойникам устраиваются 2 раз в год: в первый понедельник после нового года, на утро поминок «бадан-ахсав», в некоторых участках в Лазареву субботу или на второй день пасхи во время устройства больших поминок.
Первые скачки — малые.
Вторые скачки — большие, с большими призами.
Малые скачки (зимние). Перед днем «бадан-ахсав» семья покойника закупает орехи, яблоки, конфеты и др. лакомства, нанизывает их на нитку, привязывает к палкам и это называется «алам».
На «алам» приглашаются родственники и знакомые покойника за несколько дней. В определенный срок съезжаются человек 30 верхами в дом хозяев покойника. Здесь они, выпив араки и взяв на плечи приготовленные лакомства, скачут во весь опор по замерзшим улицам селения, имея впереди всех одного наездника с значком.
Раз семь обскакав все селение, они в стоящую толпу бросают приготовленные лакомства, дети их собирают, дело не обходится без драк. Полупьяные наездники скачут по селению несколькими десятками без всяких правил, отчего часто бывают несчастные случаи, влекущие за собою кровавую месть.
Большие скачки. За месяц до наступления больших скачек (осенних) родственники покойного приглашают 3 близких родственников или знакомых, предлагают им приготовить по лошади к скачкам. Эти в свою очередь приглашают от себя односельчан, или из других селений. Набирается иногда человек тридцать. 1 приз — одежда, 2 — оружие покойника, 3 приз (если покойник мужчина) — седло, иногда бык, корова, деньги.
Первый приз дается первой прискакавшей лошади и т. д.
Траур. Боясь, чтобы муж не упрекнул жену на том свете в неуважении и непочтении, она облекается в черное платье, сделанное из толстого местного сукна, сорочку, сделанную из толстой черной шерстяной жесткой материи, и круглый год не ест скоромного. Собираясь спать по вечерам, она каждый раз стелет для мужа постель, ставит под его кровать таз и медный кувшин с водою, зажигает целую свечу и сидит, ждет его прихода до той поры, пока не запоют петухи. Вставая с постели рано утром, она всякий раз, взяв таз и кувшин с водой, а также полотенце, мыло и проч., несет их к тому месту, где обыкновенно муж ее при жизни умывался, и там стоит несколько минут в таком положении, как будто подает умыться. По окончании церемонии, она возвращается в спальню и ставит утварь на место.
Весь год по пятницам, при закате солнца, она ходит на могилу мужа, взяв с собою яства и напитки. Подходя к могиле, она предварительно касается ее пальцами правой руки, в знак своего уважения к священному праху мужа. То же самое делает вдова и над чужими могилами, опасаясь, что ее равнодушие к ним возбудит ропот и жалобы перед Барастыром.
Мертвому на том свете необходимо иметь доброго коня, которого в нашем крае не оказывается, поэтому по указанию тайновидцев домашние покойника ищут коня на вершине четырехстенной, бурой, гладкой, недоступной людям и птицам горе, где пасутся 3 черных коня.
Коня этого можно найти только с помощью седых, мудрых, тайных обитателей этой горы. Этого коня необходимо отправить на небо, там подкует его серебряные ноги стальными подковами коновал Абубекр.
Лишь только вденет ногу в стремя, мгновенно трижды будет поднят на небо и спущен на землю. Такое движение переродит его из земного существа в небесное светило. Покойник отправляется тогда на тот свет, к Барастыру (начальнику мертвых). На пути небесном он должен побывать у двух святых мужей, из коих один — первородный сын солнца, Мухаммед. Они поведут его к священному очагу, и он там попросит указать дорогу к Барастыру. Дорога к Барастыру проходит по скользкому пути и льдистому мосту, за мостом находится молочное озеро, целебный источник и др. места. Здесь всюду он встретит людей, страдающих или наслаждающихся, смотря по тому, что они получили по заслугам. Но покойник должен быть твердым. Бодрость духа ему нужна для перенесения ужасных искушений, которые он будет испытывать от злых завистников, исконных врагов людей, жителей «Зындона» (смысл слова — зын — тяжкий, дон — вода: тяжкая вода — ад). От Зындона (ада) к Дзенету (раю) есть «новый мост», состоящий из тонкого стеклянного волоска, сделанный над страшной бездной, из которой видно пламенное море и вьющиеся огненные змеи вокруг человеческих тел. Служат там черные адские служители. Кто попадет туда, тот не избавится до той поры, пока не наступит «Ахары-бон» или «Кайматы-бон», поедающий день, или тяжкий день суда.
Когда покойник приблизится к раю, то его глаза остановятся на ограде, сделанной из золотых каменьев, и на воротах его увидит он двух светозарных мужей, которые, завидев его, будут звать к себе. Когда покойник подъедет к воротам, то должен соскочить со своего коня, которого тотчас примут дворники рая, снять шапку и поклониться святым мужам. Вынув каждый из своего кармана ключ, отворят для него двери рая, сделанные из смеси золота и драгоценных камней.
Представление о рае. Чудесно одетые, молодые, красивые, статные юноши, их прелестные жены и маленькие, одетые в белые платья дети кротко сидят за золотыми столами, украшенными разнообразными напитками и кушаньями, вид которых освещает сердце и насыщает душу.
Барастыр примет покойника в лоно и там он вечно будет наслаждаться благами рая, возбуждая зависть в других умерших людях, не имеющих таких удовольствий или по грехам своим или по бедности оставшихся в живых родственников, которые, будучи не в силах сделать известное число поминок, заставляют своих умерших питаться или милостыней или воровскими крохами. По достижении этой славы, покойник в свою очередь должен помочь своим живущим в сем мире родственникам и плачущим здесь над ним людям, к благу жизни молитвой за них перед богом.
Осетины полагают, что будут жить вечно в раю и непременно каждое семейство соединится с телом и душой в том самом виде, как было на этом свете. Для этого на кладбищах членов одного семейства хоронят вместе; где бы ни умер человек, его стараются привезти на свое кладбище и похоронить где следует, чтобы не разрознивать на том свете.
(«Суеверия и разорительные обычаи осетин». Гатиев «Суеверия и предрассудки у осетин»).
Женские праздники
Устыты-кувд (Женский праздник). Осетинки-женщины празднуют свой день. Расположившись неподалеку от мужчин по старшинству лет, выбирают из своей среды распорядительниц. Женщины делят между сестрами принесенные из домов сваренные куски мяса и напитки, ставя перед каждой особую, известную пропорцию. Старшая между ними читает женскую молитву, причем женская молитва именует святых не настоящими именами, а произвольными, которые дали им осетинки. (Обычай запретил осетинке называть святых своими именами).
После прочтения молитвы, в которой просит старшая дать женщинам то, что они желают, в конце она говорит: впрочем, кому дело заботиться о женщинах, брошенных богом в грязь, они рождаются в несчастные часы, — бедные наши дни.
«Чижджиты бадан Мады Майрами Таххай» (сиденье девушек ради матери Марии). В конце осени девушки соседних дворов в продолжение одной недели ежедневно собираются в спальню какой-нибудь старухи, неся каждая с собою рукоделие и по чашке разных сортов муки, фасоли, гороха, картофеля и по куску сыру. Тут они пекут красные чуреки по числу девиц, из которых каждый с особой начинкой. Испеченные пирожки ставят на тарелку перед старшей девушкой. Она, взяв один, молится и просит Майрам послать доброго, умного, молодого, состоятельного жениха, который любил бы ее. Затем молятся Бынаты Хицауы (домовому), чтобы он не допустил до них женщин «хин», чтобы она не погубила девушек. («Хин» — чары, отсюда — женщина-чародейка).
Затем каждая девушка берет первый попавшийся чурек, кушает его и смотрит его начинку. У кого окажется сырная начинка, та выйдет замуж за человека, у которого много коров и т. д.
Уастырджи (св. Георгий)
Он разъезжает на белом коне, носит оружие, похожее на горское, употребляет его в действие, как и люди. Он бич воров, клятвопреступников, плутов, убийц, насильствующих.
Его именем клянутся. Ему строят молельню на возвышенном месте, которое избрано самим Георгием, чтобы оттуда удобно было ему смотреть на людей. Проходя мимо этой молельни с найденными вещами, путник должен класть их на камень, находящийся перед нею, если не желает навлечь на себя гнев св. Георгия. В честь его устраиваются праздники.
Дух оспы — «Аларды»
Оспу горные осетины считают какою-то святыней, зовут ее Дзуар, а начальником оспы считают святого Аларды, в память которого стоит у них на границе между Алагирским и Куртатинским ущельями, на самом перевале, ныне уже разрушенное капище.
Всякое лечение от оспы, по воззрениям осетин, считается бесполезным и даже вредным. При появлении оспы, осетины должны свято соблюдать следующие правила:
1 — пока в селении оспа, никто не в праве вывозить на поля навоз.
2 — во дворе, в чьем семействе оспа, должны устраиваться хороводы и пляски.
3 — нужно как молодым женщинам, девушкам, так и дряхлым старухам сидеть возле больного и петь сложенную для этого случая песню: «Слава, тебе, Аларды-господь! Удостой нас быть твоими гостями! От единого бога по твоей воле послан ангел к народу и он явился с великой радостью: поэтому не лиши и людей твоих радости, за что мы тебе принесем приятную жертву: из среды большого стада выберем для тебя лучшего агнца, мы для тебя испечем сырники из муки, добытой из пшеницы, родившейся на хороших нивах, и из сыра овечьего; сварим для тебя пиво из ячменя, родившегося на таком месте, которое солнце греет более других. Слава тебе, светлейшему Аларду, слава! Ты нашим детям господин!»
4 — когда семейство избавится от оспы, оно обязано за каждого выздоровевшего от этой болезни принести в жертву Аларду, не считая барана и пива, по 10 коп. серебром, или серебряную нитку в 1 аршин длины, или же какую-нибудь серебряную вещь, причем все это должно быть завернуто в вату и положено в деревянную коробочку и принесено к сказанному капищу.
(Из селения Хидикус, в горной Осетии. «Терские ведомости», 1874 г., стр. 303).
Знахари и знахарки Осетии
Знахарь, призванный в дом осетина, во время своего пребывания в нем нашептывает что-то и показывает вид, что он ни на кого из присутствующих не обращает внимания. Он не приступает к делу до тех пор, пока хозяева не приготовят три уалибыхта (пышки) и не подадут ему их на кругленьком столике. Тогда уже он начинает громко молиться, призывая всех святых и нечистых сил себе на помощь. Покушав уалибыхта, он начинает вступать в разговор с хозяевами и в то же время часто как будто бы заговаривает с силами на каком-то, никому непонятном языке. Затем рано вечером отправляется спать; призвавшие его кладут ему под подушку серебряную монету под тем предлогом, что без этой монеты духи ему ничего не сообщат. Тут-то, в тиши ночной, к нему на помощь являются силы небесные и надземные, и знахарь то спорит с духами, то умоляет их, говоря, что страждущий прекраснейший человек в мире, а его семейство и родные самые праведные в мире.
На утро ему опять подают уалибыхта, он снова молится и затем объявляет, чем может помочь призвавшим его, режет в жертву святому быка или барана, причинившему зло семейству, наговаривает кучу заманчивых фраз и, забравши все, что успел выманить, отправляется восвояси. Приемы знахарей при избавлении от колдовства не менее интересны. Подозреваемое в колдовстве лицо знахарь ведет к калитке околдованного, привязывает к нему передник, в который насыпает отрубей и завязывает их так, чтобы они без поддержки могли не рассыпаться. Когда все это готово, знахарь у ног предполагаемого колдуна режет черную курицу и начинает водить его вокруг сакли, нашептывая что-то и ощипывая курицу, пух которой разбрасывает во все стороны. Обойдя таким образом трижды вокруг сакли, он останавливается опять у калитки, говорит какие-то фразы вроде молитвы и потом, отпустивши подозреваемого колдуна, начинает уверять, призвавших его, что колдовства уже нет и не будет.
Бывает, что заподозренное лицо не идет на эту церемонию, тогда знахарь просит секретно у него отрезать что-нибудь из платья и достать клочок из его волос и с ним уже совершает описанную процедуру, по окончании которой лоскут и волосы зарывает в землю, близ сакли лица, потерпевшего от колдовства.
Знахарка, призванная осетином на помощь, в случае какого-нибудь несчастья, например болезни, берет чистый кардан, т. е. белое покрывало у осетинок; в один конец его завязывает уголек и потом от этого конца начинает мерить локтем кардан, обозначая границы каждого локтя иголкой или булавкой. Но прежде, чем приступить к делу, гадальщица старается расспросить у домашних и знакомых страдающего, не святотатствовал ли больной, не обещался ли он когда-нибудь принести жертву какому-нибудь святому, не отлучался ли во время праздника святого из аула и т. п. Когда гадалка разузнает все, что ей нужно, она приступает к гаданию и старается при этом свалить всю вину на того святого, который, по убеждению родственников больного, больше всего обижен. Например, больной дал когда-то обет зарезать лишнего барана святому Уацилле, если совершится благополучно известное предприятие, но не исполнил. Уацилла же строг, не простит подобного обмана, в этом убежден каждый осетин. Гадальщица, принимаясь за решение своей задачи, всячески силится избегнуть подозрения и начинает перебирать всех непричастных к делу святых, приговаривая при измерении кардана следующее: «если причиной болезни такого-то является такой-то святой, то пусть кардан увеличится или уменьшится; когда же дело доходит до Уацилла, то гадальщица натягивает кардан или же весьма неловко перехватывает за границу, обозначенную иголкой и восклицает: «Видите, как озлоблен Уацилла, кардан увеличился, или уменьшился на целый локоть».
По окончании гадания знахарка назначает прогневанному святому двойную жертву, уверяя, что больной поправится потому, что святой, открывшись, что он является причиной болезни, согласился снизойти к нему и простить его прегрешения.
Другой способ лечения и заговора от всего дурного заключается в том, что знахарка привязывает больному на шею камень «чертовы когти» и клочок черной бязевой материи, которые должны быть неразлучны с ним. Эти вещи даются и здоровым людям на всякий недобрый случай.
(«Кавказ», № 85, 1868 г., стр. 3-4).
Автор: Е. Бинкевич