Все лица, носящие одну и ту же фамилию, считаются у корейцев родственниками и образуют так называемый род — «ильцоги». Члены его не могут жениться друг на друге, несут круговую ответственность за многие преступления сородичей, обязаны платить за них долги, помогать им советом и делом, защищать и заступаться за них. Часто эти обычаи ведут к большим злоупотреблениям; чиновники хватают по своему усмотрению лиц ни в чем неповинных, но им неприятных, под предлогом, что они принадлежат к преступному роду, или заставляют платить долги и подати людей состоятельных за лиц им совершенно неизвестных, носящих только такою же как и они фамилию.
Роды когда-то пользовались большим значением; они защищали действительно своих членов от всевозможных опасностей и насилий, и родовая месть долго была единственным наказанием за человекоубийство.
По понятиям того времени, нельзя было убивать только членов своего рода; в случае убийства инородца сородичи защищали убийцу, а члены, принадлежащие к роду убитого, преследовали его.
Теперь нравы в Корее смягчились, сородичи не защищают убийцы даже своего родственника, преступления наказываются общими законами. До сих пор осталась только в корейских обычаях ответственность ближайших родственников за государственные преступления. Виновника обыкновенно казнят, а отца, мать, жену, детей, нередко братьев и сестер ссылают на остров Квельпарт, или продают в рабство.
Значение рода все более падает, и семья является главной и единственной основой общественного строя корейцев; выше нее стоит только государство, которое в целях управления и сбора податей соединяет живущие по соседству семьи в волости, а ближайшие волости в уезды. Волостями заведуют выборные старшины, утверждаемые правительством, а уездами — назначаемые правительством начальники.
Семья знатного корейца. Первая четверть ХХ в.
В пределах семьи отец пользуется неограниченной властью; он в праве даже продать своих детей кому угодно, и такая продажа до сих пор происходит в Корее под видом усыновления, хотя рабство людей несколько лет тому назад было отменено законом. Продают корейцы обыкновенно только девочек, так как мальчики ценятся ими как будущие работники в семье и будущие поминальщики родителей после их кончины. А это очень важно для туземцев, так как, по их понятием, душа покойника, лишенная поминок и молитв, мучится и блуждает беспокойно по земле, лишенная возможности успокоиться в «царстве теней», где проживают счастливцы, имеющие поминателей, и где они кормятся приносимыми им постоянно жертвами. Женщины с выходом замуж уходят из семьи и к тому же не имеют права совершать молений и жертвоприношений перед «табличками предков». Поэтому они, по мнению корейцев, представляют менее ценный материал для семьи. В действительности же ими-то по преимуществу и держится семья. Кореянки очень нежные матери, холят и нежат своих детей, отказывая себе во всем. Они очень заботливые хозяйки, вся домашняя работа: приготовление пищи, стирка и шитье платья, заготовка на зиму всяких запасов — все это лежит на попечении корейских женщин. Содержание в опрятности дома, уход за домашней птицей и скотом тоже возложено на нее, а к тому же в деревнях она обязательно должна помогать мужу в полевых работах.
Женщина-кореянка с ребенком. 1898 г.
Не перечислить всех трудов и забот корейской женщины, — у нее нет минуты отдыха, и, хотя кореец работает много, жена его работает еще больше. Между тем ей предоставлено много меньше всяких прав и удобств: у нее нет своей собственности, все у нее в праве отобрать муж, у нее даже нет имени: муж зовет ее «своей женщиной», сын — «матерью», посторонние — «женой» такого-то или «матерью» такого-то. Женщина корейская с выходом замуж теряет свое имя. Без спроса мужа она не смеет выходить из дома, точно маленький ребенок; идя по улице, она должна закрывать лицо особой накидкой «чангот»; без накидки ходят только старухи или настолько бедные женщины, что они не в состоянии купить себе «чангот». Молодые женщины и девушки живут замкнуто и обособленно; на женскую половину дома не смеет войти ни один мужчина, исключая мужа или отца. Даже братьям вход туда воспрещен.
Дети воспитываются вместе только до 10 лет. До этого возраста они бродят вместе, играют в камешки, пуговицы, ищут птиц, насекомых, устраивают на них ловушки, клетки, ящички, играют во всевозможные игры, из которых многие похожи на наши. Корейские дети очень общительны, также как и взрослые корейцы, всегда держатся вместе, причем старшие наблюдают за младшими. Иногда на спинах старших, 7-8 летних детишек матери привязывают маленьких годовалых их братьев и сестричек. Дети играют, бегают, резвятся со своей ношей, а бедный седок часто спит, откинувши назад или в сторону бритую головку. У маленьких детей корейцы головы бреют, а у старших (как мальчиков, так и девочек) заплетают в одну косу, которая болтается свободно на спине. Старшие дети, лет 7-8, исполняют легкие домашние работы: сгребают легкими бамбуковыми граблями сено и солому на дорогах и деревенских улицах, собирают в перелесках и рощицах хворост, присматривают за домашней птицей. Зимой дети ходят в школу, если таковая имеется в деревне. На десятом году мальчики отделяются от девочек; с этого момента мальчики спят, едят, работают вместе с мужчинами, девочки — вместе с женщинами.
Городские мальчики из бедного населения занимаются мелочной торговлей в разнос. На груди у них подвешен небольшой лоток, в котором в особых перегородочках помещены спички, леденцы, папиросы, конфеты и другие лакомства. Корейцы очень любят этих маленьких торговцев, которые сметливы, остроумны, любезны, за словом в карман не лезут, но вместе с тем они не такие назойливые, как европейские их собратья. Хотя они всюду шныряют и их можно встретить в самых отдаленных, пользующихся дурной славой городских кварталах, я не слыхал о том, чтобы кто-либо обидел «иот». Не менее часто чем «иот» можно видеть на городских улицах маленькую фигуру в широчайших шароварах, коротенькой курточке с небольшой косичкой на спине. За спиной у нее большая корзина или мешок, а в руках бамбуковые грабли. Этими граблями «нам-хао», — так называется маленький промышленник, — сгребает на улицах и площадях сено, солому, растительные остатки, листья салата и проч., которые, мелко изрубленные и посыпанные бобовой мукой, идут затем в корм скоту.
Мне случалось часто наблюдать игры корейских ребят и отношение к детям взрослых корейцев, и я нахожу, что маленькие корейцы держат себя степенно, мало озорничают, редко дерутся, вообще ведут себя свободно и весело, но не буйно. Старшие, видимо, их любят и балуют.
Корейские дети. Конец XIX в.
Несмотря на большие права, которые предоставляют закон и обычаи корейским родителям по отношению к их детям, семейные отношения в Корее мягки и человечны. Хотя дети по закону обязаны становится на колени при встрече с родителями, хотя обычай не дозволяет детям сесть, говорить и есть в присутствии родителей, последние этого никогда почти не требуют от своих детей. Понятно: родителям важнее любовь и привязанность детей, чем их внешнее почитание, и они твердо уверены в той истине, что могилы их лучше будут оберегаться любящими детьми, чем послушными.
Корейские юноши, которые поступили уже в высшие классы училища, носят обыкновенно на голове рогатые сетчатые шапки; маленькие же дети ходят с открытыми головами или повязывают их платком.
Выбор времени брака, поиски невесты или жениха всецело зависят от родителей. Обыкновенно родители, наметивши желательную им невесту, посылают к ее родителям любезное письмо на красной бумаге — знак радости — полное заботливых вопросов о здоровье, всяких пожеланий и похвал; в том же письме они обстоятельно уведомляют о своем имени, фамилии, принадлежности к известному роду, о месте жительства… В конце добавляют, что у них есть столько то сыновей, из которых один мог бы жениться; затем добавляется, что им известно, что в такой-то семье есть девушка-невеста. Ответ родителей девушки решает вопрос: если они ответят согласием, девушка считается невестой; все остальное только дополнение к главному, т. е. согласию родителей. Родители затем поручают гадальщику шаману определить счастливый для брака день; для этого годы жениха и невесты складываются вместе и отыскивается звезда, отвечающая сумме лет. День звезды и назначается днем свадьбы, а день каждой звезды определен и записан в книгах корейских ученых. Самый обряд брака заключается в обмене подарков. Молодой посылает своей будущей жене сверток ткани, из которой она обязана ему сшить свадебное платье. Другие подарки, обозначенные в брачном условии, друзья молодого несут в дом невесты. По пути их нередко встречают родственники последней и возникает драка, так как, по корейскому поверью, тот, кто победит и отнимет свадебные подарки, будет пользоваться всеми выгодами заключающегося брака. После отправления подарков молодой, который, несмотря на свой возраст, считался до сих пор несовершеннолетним, заплетает наконец свои волосы в шиньон и свертывает его на макушке головы. Только теперь он полноправный гражданин. Он по этому случаю устраивает пир для своих знакомых, причем обязательно приглашает их лично.
В день свадьбы знакомые и родственники жениха, одевшись в лучшие свои платья, в час, заранее назначенный шаманом, отправляются в дом невесты. Молодой едет верхом или в крытой повозке. Впереди его двое людей несут белый зонт и живую дикую утку — символ (знак) супружества. Эту утку или, если ее раздобыть не удалось, то картонное ее изображение, служители помещают в доме невесты, на чашке полной риса.
У ворот дома отец невесты встречает жениха и его друзей. Все они слезают с лошадей, снимают верхние, роскошные платья и входят в дом в обыкновенных домашних костюмах. Жених входит первым и в главной комнате дома находит свою будущую жену, которую часто видит впервые. Молодых сажают рядом на богато украшенном возвышении; там они приносят духам жертвы, состоящие из утки и ястреба, и кланяются в пояс два раза друг другу, затем четыре раза кланяются своим родителям. Подружки, друзья и родственники молодых тоже делают взаимные поклоны. Затем подружки наполняют рисовой водкой (сули) маленькую тыквенную чашечку, выкрашенную в красный цвет и искусно перевитую красными и голубыми нитками. Эта чаша зовется «чашей радости»; ее подносят невесте, которая, отпивши немного, подает ее в свою очередь жениху. Тот выпивает остаток, и брак считается заключенным. Тут же пишется об этом протокол, который новобрачные подписывают, а если этого сделать не могут, то прикладывают руку, обмокнутую в тушь. Документ разрывается пополам и половину забирает муж, а половину жена.
Молодая уходит к себе, на женскую половину дома, а молодой пирует дальше с друзьями. Жена, по корейским понятиям, не должна разговаривать много с мужем, а еще меньше должна разговаривать с его родителями. Все ее внимание должно быть направлено на угождение мужу и особенно матери мужа… Последние не всегда бывают достаточно обходительны и справедливы со своими молодыми невестками, и корейским женщинам тяжело иногда приходится в семье мужа. В знак своего замужества они со дня свадьбы заплетают свои волосы в две косы.
Корейские обряды брачные и похоронные заимствованы целиком у китайцев.