Об украшении тканей в Индии домусульманского периода известно очень немного. Обычной одеждой индусов веданской эпохи (ранее VI века до нашей эры) было нижнее шерстяное платье и верхний плащ или накидка. В «Махабхарате», во второй песне, упоминается о дани, собираемой героями этой поэмы с различных концов Индии; в числе ее не последнее место занимают одежды высокой ценности (* см. сноску ниже).
* «Il força tous les rois des barbares, qui habitent les humides terres, voisines de la mer, à lui apporter le tribut et leur joyaux divers: sandal, aloès, pierreries, vêtements, perles, tapis, or, argent, corrail, immenses trésors!.. Vilhishana lui envoya toutes sortes des pierreries, du bois d’aloès et de sandal, des parures celestes, des vêtememts d’une grande valeur, des joyaux: immenses trésorsi… De même le fils de Pritha eut abandonné pour Krishna non seulement les parfums exquis, du sandal prepare en des coupes d’or, des amas d’aloès et de sandal venus des monts Dardoura et Malaya, des pierreries et des perles éblouissantes, de l’or, des vêtements au tissu délié, mais encore le souffle de la vie». «Maha-Bharata». Poème épique de Krishna-Dwaipayana. Traduit par Hippolyte Fauche. Paris 1864-1868, II, стр. 431, 444, 516. Все эти роскошные одежды и тонкие ткани производились, надо думать, в собственных дворцах индусских владетелей. В «Махабхарате» упоминается, между прочим, и о рабынях, знающих 66 искусств и ремесел («Maha-Bharata», opus cit., стр. 530). По закону Ману, студенты-теологи трех каст — браманов, кшатриев и ваисьев — носят плащи из шкур газели, оленя и козла, а туники из пеньки, льна и шерсти. «Lois de Manou». Traduit du Sanscrit par A. Loiseleur Deslongchamps», II, 41. Paris, S. d. 28). По этим же законам, драгоценная одежда приравнивается к золоту и серебру: как за кражу золота и серебра, так и за кражу драгоценной одежды назначается телесное наказание («Lois de Manou», кн. VIII, стр. 242-243, 321).
Следовательно, уже в эти отдаленные времена существовало в Индии искусство украшения тканей, и похищение драгоценной одежды каралось законами Ману. В период близких сношений с Бактрией (323-130 годы до нашей эры) в Индию проникают элементы эллинистического искусства, которые, смешавшись с туземными, создают так называемое «индо-греческое» искусство, впоследствии пышно расцветшее в Китае и Японии. Торговые караванные пути, связывавшие Индию с Западом в продолжение многих веков и шедшие через Персию, доставляли индусам мотивы персидской орнаментики. Со времени же монгольского завоевания (XIII век), когда Индия и Персия политически составляют уже части одной державы, персидское влияние в Индии получает доминирующее значение. Монгольское завоевание сохранило в Индии феодальную систему (получившую идеологическое оформление в национальных индийских религиях — буддизме и браманизме), систему, дававшую возможность духовным и светским феодалам трудами рук закрепощенного крестьянства извлекать обильные материальные ресурсы из богатейшей индийской природы. Это создавало благоприятные условия для превращения феодальных столиц в очаги пышного и изысканного искусства, среди произведений которого особенно значительное место занимали разнообразные узорные ткани.
Все изготовляемые в Индии ткани можно разделить на три большие группы: хлопчатобумажные ткани, шелковые и шерстяные. Из них наиболее распространенными являются ткани первой группы. Индия — родина хлопка; отсюда он стал распространяться в сопредельные страны. Индийские хлопчатобумажные ткани были известны с незапамятных времен. Уже финикийские и эфиопские купцы привозили их в Египет и в Средиземноморье. В XIII веке Италия начинает их подделку, хотя и мало успешную. Приток индийских тканей на европейские рынки не прекращается и до настоящего времени, но значение этого ввоза ничтожно и тает с каждым годом. Однако не так еще давно индийские тафты, кисеи и арани служили предметом зависти и подражания европейских фабрикантов, а мадрасы, мадаполамы и коленкоры (испорченное Calicuts), ставшие нарицательными именами общеизвестных современных тканей, являются, собственно говоря, синонимами мест их производства.
Обилие сырьевых ресурсов в стране и разнообразие местных растительных красителей способствовали развитию и процветанию красильного и набивного дела в Индии с незапамятных времен. Приемы крашения и набойки с применением разнообразных органических протрав и дешевый подневольный труд давали возможность, не считаясь с затраченным временем, производить длительные манипуляции над изготовляемыми набойками. К числу их следует отнести частичное резервирование отдельных участков ткани смесями воска со смолами, окрашивание в различные цвета погружением и отдельных частей основы и уже готовой ткани и нанесение на подготовленную ткань деревянными формами и кистью многоцветных узоров не только красками, но и растворами золота и серебра. Кроме указанных способов, в Индии в большом употреблении было золочение ткани на мордане или на иных гибких и тонких левкасах местного изобретения. Вполне понятно, что все эти чрезвычайно кропотливые и дорого стоящие виды и способы набойки, совершенно недоступные в условиях современной экономики, создавали на тканях такие эффекты, что индийские набойки в течение долгого времени являлись предметом подражания, а их название — «indienne» — являлось синонимом всякой восточной хлопчатобумажной ткани с набивным рисунком. Необыкновенное разнообразие производимых в Индии тканей не поддается описанию.
Простейшим украшением является широкая пурпуровая полоса на белоснежной ткани, красивые складки которой на фигуре дают впечатление римской сенаторской тоги — laticlava. Метровые набойки цвета слоновой кости с рисунками, напоминающими скульптуры храмов Амаравати, Санши или Бархута, выделываются в Мультане. Одежды и плащи из Дераджа и Пешавара, так называемые лунги и кезис (lunghis и khesis), конкурируют с набитыми сари из Ахмедобада и Сурата. Синие с малиновыми концами шарфы из Кохата и разноцветные с золочеными бордюрами — с гор Равальпинда, муслины Дакки, Дели и Арни — все эти виды набивных индийских тканей, несмотря на ужасающую конкуренцию английских мануфактур, продолжают изготовляться индусами, поныне сохранившими свои кустарные навыки. Индийские красильщики, знающие в совершенстве методы растительного крашения, передают свои секреты из поколения в поколение. Они пользуются главным образом местными красителями, широко используя индиго и марену.
Помимо всевозможных, уже упоминавшихся способов прямого резервирования, в Индии широко распространено крашение узлами — «бандхнари». При этом способе резервирование участков ткани от окрашивания в ванне производится путем завязывания узлов, в которые краска не попадает. Эта медленная и кропотливая операция повторяется неоднократно, в зависимости от числа тонов и характера узора, напоминая собою уже описанный выше способ окраски, применявшийся в Туркестане. В зависимости от народности (расы) и места производства изменяется характер узоров и их колорит: так, например, обитатели Газерата носят простую набойку, исполненную растительными красками и протравами, а маратты употребляют хлопчатобумажные ткани с узорами, набитыми тонким листовым золотом по лаку или мордану.
Свои шелковые ткани Индия изготовляла вначале из привозного китайского сырья, причем главным местом производства был Бомбей. Но в Индии имеются еще и свои шелковичные черви, которых, судя по названиям, не менее двенадцати сортов (* см. сноску ниже).
* О хлопке и шелке см. Мих. Хвостов. «История восточной торговли греко-римского Египта». Казань 1907, стр. 138-141, и его же — «Текстильная промышленность в греко-римском Египте». Казань 1914, стр. 133. Здесь ссылки на работы: L. W. King. «Аn early mention of Cotton» в «Proceedings Society of Biblos Arch.», XXXI, 1909; A. Hermann. «Die alten Seidenstrassen zwischen China und Syrien». Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und Geographie», hrgb. von W. Sieglin. Berlin 1900, u. Ch. Lassen. «Indische Altertumskunde», I, стр. 369-371.
Это — местные породы, но имеются еще и акклиматизировавшиеся из соседних стран, которые свободно живут на деревьях. Бомбей и Калькутта — наиболее значительные районы Бенгалии, в которых процветает шелководство. Следует отметить, что большинство индийских шелковых тканей делается пополам с бумагой или с шерстью; чисто шелковых тканей очень мало, и производство их сосредоточено главным образом в Ассане, где жители носят шелк с узорами индокитайского характера. Прекрасные парчи или кинкобы, отличающиеся своей легкостью и тонкостью, производятся в Бенаресе и Гузерате. Золото на них выявлено максимально, и в силу этого они производят впечатление исключительного богатства орнамента. Здесь же имеются многочисленные красильни по шелку; они особенно славятся мастерской окраской женских одежд теми же способами, как и на хлопчатобумажных тканях, т. е. с резервированием отдельных частей и рисунками, резко отграниченными от цветных фонов. Нигде в других районах Индостана не наблюдается такой увязки композиции рисунка и колорита в разных частях костюма, как здесь. Красильщики и набойщики заботливо подбирают и гармонируют узоры, приноравливая их к структуре человеческого тела. Набойка по шелку делается главным образом в Сюрате, что же касается ходовых полосатых шелков — машру и сусиз, — их производство распространено по всей стране. Среди них Бхавалапур выделяется особым видом полосатых тканей — шужа и кхани, в которых поверх рисунка нанесен узорный слой какого-то глянцевитого состава, придающий особый эффект ткани, не изменяя ее обычной гибкости. Затканные золотом и серебром ткани из Танджора и узорные машру из Деккана соперничают с мушедабадскими рупери и санери, в которых по утку узор заткан золотой битью.
Фрагмент храмовой завесы. Индия, Гуджарат, XX в. Набойка, роспись. Из коллекции Музея Востока
Кроме этих районов, работающих на местном сырье, в Пенджабе шелковые ткани делали из привозного бухарского и хорасанского шелка-сырца. Центрами производства здесь были Мультан и Амритсир. В окраске шелка индусы, помимо растительных красок, употребляли еще и кошениль, смешивая которую с цветами Nyctanthes arbor tristis, получали особенно яркий шерлаховый тон. Та же кошениль, смешанная с индиго, давала густой пурпуровый оттенок. В зависимости же от пропорции двух ванн, последовательно употребляемых одна за другой, — индиговой и кошенилевой, получался прекрасный лиловый цвет. Серый цвет индусы получали, смешивая сульфат железа с бычьей желчью. Со второй половины XIX века англичане начали портить туземную текстильную промышленность, ввозя линючие манчестерские ситцы и внедряя свою ярко-красную химическую краску — мажента, а за ней и другие дешевые химические красители.
В гористых областях северной части Индостана процветает производство шерстяных тканей, от очень тонких до самых грубых, из верблюжьей шерсти, типа камлота, который был так широко распространен в Западной Европе в средние века и не выходил из употребления до половины XVII века. Эту плотную и толстую ткань называют пату. Из шерсти тибетских коз выделывают более тонкие метровые ткани, и, наконец, козий пух — пушм, — необыкновенно тонкий, блестящий и шелковистый, передал свое название — пушмина — знаменитым индийским шалям, главным центром производства которых является страна Кашемир. Рампуры, или шадары из Рампуры, — это особый вид кашемировых шалей, с нежной кремовой серединой и ярко-красным шерлаховым бортом, в котором нюансы бирюзовых, синих и серых тонов расцвечивают тот своеобразный растительный орнамент с зубчатыми очертаниями листьев и цветов, который называется кашемировым — по главному району изготовления этих шалей. Кроме него, кашемировые шали производят в различных местах Пенджаба: в Лукнове, Сирсе, Лагоре. Но высшего качества и наибольшей ценности шали получаются с гор Кашемира, из его столицы Серинагора, из Кангры и Симлы. Эти чудесные, гибкие, блестящие ткани с конца XVIII и до половины XIX века имели очень большой успех в Европе, составляя один из главных видов экспорта Ост-индской компании. Предупредительные меры, принятые магараджей Кашемира, категорически запрещавшим ввоз английской краски мажента в определенную зону своих владений, сохранил расцветку шалей в неприкосновенности, но это производство все же пришло в упадок, хотя и по другой причине. Европейские купцы в погоне за модой стали внедрять в туземные мастерские рисунки английских и французских художников, сомнительного достоинства, которые погубили вконец местные мотивы шалевого орнамента. С XIX века европейские фабрики начали подражать индийским шалям, создавая дешевые фабрикаты, удовлетворявшие невзыскательным вкусам буржуазии. Это привело в окончательный упадок индийское производство шалей. Подлинные произведения Кашемира в настоящее время встречаются очень редко. Из выставленных в конце XIX века коллекций принца Уэльского останавливали на себе всеобщее внимание две прекрасные кашемировые шали. На одной из них была изображена панорама Серинагора, с домами, храмами, садами и улицами, кишащими народом, в живописных местных костюмах. На другой — типичные цветы и растения кашемирового орнамента, оживленные яркими пятнами порхающих птиц и фигурами людей.
Рис. 97. Часть борта индийской шали XVIII века. Москва. Музей Текстильного института
Рис. 98. Часть борта кашемировой шали XVII века. Москва. Музей Текстильного института
Мотивы узоров индийских шалей в основном те же самые, что и персидские, но они обогащены многочисленными деталями. Наиболее типичной чертой индийских рисунков на тканях является особенно плотное заполнение узором отведенной плоскости, так что фона почти не видно. В индийском искусстве вообще нередко выдвигается количественный элемент: множественность деталей, долженствующих подчеркивать значительность, силу и могущество изображаемого предмета. Этот же культ количественного, множественность, сказывается и в индийской переработке персидских мотивов. Хорошо известные формы персидского «древа жизни» здесь получают бесчисленные разветвления, покрытые листочками, бутонами и цветами. Им придают разнообразную форму — то узкую, кинжалообразную, то широкую, овальную, то пышную и раскидистую. Кроме древа жизни, постоянно встречается изогнутая, причудливая форма восточных огурцов (см. рис. 97). Эти растительные мотивы нередко стилизованы до потери их изобразительного смысла; от них остался только общий абрис той или другой формы, заполненный внутри бесчисленной листвой, с плодами, бутонами и цветами. Вследствие самой техники выполнения, очертания каждой фигуры на кашемировых шалях принимают зубчатый характер, что дает впечатление коврового узора в миниатюре. В музее Московского текстильного института имеется несколько кусков полушелковых и чисто шерстяных кашемировых шалей. На одном полушелковом куске цветущие ветви образуют очертания как бы человеческой ступни, — может быть, это отзвук очень распространенного в индийском искусстве буддийского периода рисунка ступни Будды. Середина ее занята узким и длинным огурцом. Вся композиция помещена между двумя сильно стилизованными кипарисами. Размер раппорта 0,28 × 0,48 метра. Бордюр 0,7 метра ширины пришит позднее (см. рис. 99). На двух кусках шерстяных шалей кинжаловидные формы, богато орнаментованные, чередуются с «древом жизни», связанные волнообразной лентой (см. рис. 98). Раппорт одного из этих кусков — 0,18 × 0,42 метра, другого — 0,18 × 0,18. Благодаря укороченным пропорциям, на втором образце тот же узор производит совершенно иное впечатление. Деление борта шали на отдельные киотцы с различными фонами создает при повторении одного и того же мотива большое богатство узора, как это видно на куске борта шерстяной шали того же музея (0,30 × 0,22 метра; см. рис. 100).
Рис. 99. Часть борта кашемировой шали XVII-XVIII веков. Москва. Музей Текстильного института
Рис. 100. Кусок индийской шали XVII-XVIII веков. Москва. Музей Текстильного института
Наряду со всеми этими тканями, вполне отвечавшими вкусам и идеологии высших классов, некоторые миниатюры сохранили нам кое-какие данные о тех индийских тканях, в которые одевалось трудовое население. Узоры их по большей части исполнены в один тон, резервом, или по темно-синему, индиговому фону, или по темно-красному, окрашенному мареной. В большом ходу здесь всевозможные полосатые ткани, но, разумеется, этот скромный узор, набитый на хлопчатой бумаге, только еще более подчеркивает пропасть, какая отделяла в Индии представителя низшей касты — судра — от какого-нибудь брамана или кшатрия.
Обзор украшений индийских тканей будет неполон, если не упомянуть о вышивке, которая, по выражению некоторых исследователей, является национальным искусством Индии (* см. сноску ниже).
* См. Maurice Maindron. «L’art indien, p. 309; Lefébure. «Broderie et dentelles», p. 163.
Ею занимаются и мужчины и женщины во всех областях этой огромной страны, украшая вышивкой одежды, занавеси, опахала, обувь, покрывала, попоны, палатки слонов, конскую сбрую и пр. Насыщенность украшениями такова, что материал, на котором исполнена вышивка, исчезает под накладками из парчи, всевозможными шнурами, золотыми позументами, галунами, блестками, маленькими зеркальцами, драгоценными и полудрагоценными камнями, жемчугами, металлическими и шелковыми нитями и т. п. Швы очень разнообразны и исполняются с одинаковым успехом на любом материале. Исключительно эффектны вышивки конских уборов по цветной коже, преимущественно фиолетового цвета. Чепрак и подпруги, нагрудные и стременные ремни — все это обрамляется вьющимся бордюром из золотых и шелковых нитей, со вставками из круглых зеркалец, блистающих на солнце как алмазы. Туфли с загнутыми носками, зашитые шнурками, парчовыми вставками и цветным шелком, скрывают сафьян под массой украшений и дают полную иллюзию ювелирного изделия. На женских корсажах, шелковых и бумажных блузках вышивка идет вокруг ворота и на груди и опоясывает рукава на разной высоте, образуя местами плотно зашитые розетки и процветшие концы у полос орнаментального характера. На занавесях и бархатных коврах золотые нити, сверкающие на черном или темно-синем фоне, оттененные яркими цветными шелками, изображают цветы и листву местной флоры, напоминая черневые и эмалевые эффекты золотых украшений. Среди всех этих бесчисленных вышивок, составляющих принадлежность обихода господствующих классов, исключительным образцом является покрывало, или шадар, которое в середине XIX века было отправлено гэкуаром Бароды (* см. сноску ниже) Киндерао на гробницу Магомета в Медину.
* Бароды — независимое туземное государство первого ранга. Властитель его носит титул гэкуар (gaekwar).
Вся ткань шадара исчезала под арабесками из жемчуга и драгоценных камней и оценивалась в 10 000 000 рупий, или, по курсу того времени, — 8 925 000 золотых рублей. Несмотря на перегруженность и богатство украшений, оно очаровывало глаз изгибами линий композиции, цвета которой были прекрасно сгармонированы (* см. сноску ниже).
* Более подробно об этом шадаре см. Cf. Birwood. «The industrial Arts of India», T. II, стр. 118, London 1880.
Лучшие вышивки выходят из мастерских Пенджаба. В их работах орнаменты, наносимые на ткань, всегда сохраняют чистоту линий и точно передают характер выполняемого рисунка.
Ткани и вышивки Индокитая мало изучены. По своим узорам они очень близки к произведениям чисто китайского искусства, подчиняясь его традициям и формам и смешиваясь с искусством самого Китая.