Природа Ирана
Иранское плоскогорье, на котором лежит Персия, занимает очень выгодное и в то же время очень невыгодное положение. Оно представляет широкий перешеек между Каспийским морем и Персидским заливом и лежит, стало быть, в том месте южной Азии, которое соединяет страны Передней Азии со странами, лежащими далеко на востоке.
Дороги из Туркестана, Китая, Тибета и Ост-Индии по направлению к Месопотамии, Аравии, к Палестине, к Малой Азии и Кавказу, а из этих стран далее на запад, в Европу и в Африку, проходят через Персию. Каспийское море соединяет ее с восточной Европой и северной Азией, а Персидский залив открывает дорогу по Индийскому океану к восточным берегам Африки и к островам Малайского архипелага, не говоря о берегах южной Азии.
Таким образом Иранское плоскогорье, Иран, настоящая «проходная» страна. Через него переселялись народы с запада на восток и с востока на запад; через него ходили армии завоевателей во все стороны; по нему пролегали пути, по которым в течение тысяч лет караваны с товарами на верблюдах и мулах доставляли сокровища Востока в Европу, а европейские изделия на Восток. И это несмотря на то, что плоскогорье Ирана окружено цепями гор, а в середине развертываются равнины тощих степей и совершенно непроходимых пустынь.
Подобно плоской, неправильной чаше Иран обращен ко всем соседним странам высокими краями. Длинные горные цепи Загроса составляют границу с Месопотамией и простираются далеко на юго-восток вдоль берега Персидского залива. Склоны их зелены, вершины одеты снегом, а внизу, по обе стороны, развертываются жаркие равнины. На западе цепи их примыкают к высокому нагорью Армении. Здесь поднимают к небу свои дымящиеся вершины большие вулканы, а в котловинах среди гор лежат большие соленые озера.
От Армянской горной страны прямо на восток тянется другая, еще более высокая, чем Загрос, гряда иранских высот; это Эльбрус и другие цепи. Эльбрус составляет северную окраину Ирана. Как Загрос отделяет внутреннюю равнину плоскогорья от Персидского залива, так Эльбрус, увенчанный величавым, почти потухшим, вулканом, который персы называют Демавенд (5645 м. высоты), является преградой, за которой плещется Каспийское море. Цепи Эльбруса простираются далее к востоку, постепенно понижаясь, но не успели они еще изгладиться, как на границе Туранской низменности вырастают новые гряды, которые составляют в Хорасане невысокую границу Иранского плоскогорья.
На обширном пространстве между цепями Загроса и цепями Эльбруса развертывается само плоскогорье. Оно не слишком высоко, поднимаясь над уровнем океана в среднем на 650 м., тогда как окружающие его горы, не включая отдельных вершин, образуют вал до 2000-2500 м. высоты. И вот с востока в эту равнину вторгаются длинные цепи громадной снеговой системы Гинду-Куша. Другие отроги этого «азиатского Кавказа» тянутся к югу, сопровождая с запада течение Инда. Вся восточная часть Ирана наполнена этими высокими отрогами. Цепи гор, раздвигаясь в стороны, — на восток, юго-восток и юг, — составляют трудно проходимую горную область. За ними лежит Индия, сказочная страна, которую торговцы не переставали посещать, хотя дороги из Персии туда ведут через глубокие снега высоких перевалов.
Известно, что через весь Старый Свет, от Атлантического океана и почти до Японского моря, простирается широкая полоса стран бездождия, занятых пустынями и степями. Иран лежит в этой полосе, и для средины его бедствие страшной сухости усиливается еще тем, что плоскогорье, как стенами, отгородилось со всех сторон валами высоких гор. Оттого в средине Ирана лежат пустыни. К пескам их примешано немало соли, и ветер в жгучие часы летнего полудня несет оттуда соленую пыль. Здесь встречаются плоские впадины, где наблюдается наибольшее скопление соли. Иногда сухая кора ее покрывает все пространство и хрустит под ногой любопытного путешественника. Персияне называют их «кавир». Большая пустыня, подступающая чуть не к самым воротам Тегерана, называется «Дашт и Кавир» — Соленая пустыня.
На гребнях высоких гор Ирана, на отдельных вершинах их снег лежит непраздно. В жаркое время года лучи солнца плавят его. Воды талых снегов стремятся по склонам вниз ручьями и речками. С наружных склонов они сбегают в море, в Персидский залив с Загроса, в Каспийское море с Эльбруса. Но на внутренней стороне гор водам склонов, собравшимся даже в изрядные реки, некуда деваться, кроме как в пустыню. И они врезаются в пески ее, с каждым шагом теряя воду от быстрого высыхания, от просачивания и поглощения песками.
Лишь более значительные реки достигают плоских, еле заметных впадин. Здесь вода останавливается, застаиваясь в виде громадного мелкого озера-болота, а если ее мало — в виде небольшого озерка с соленой водой и с безжизненными, мертвыми берегами. Это «хамуны». Если приток воды почему-либо слабеет, на месте хамуна остается липкая, соленая грязь, топь, а высохнет она, ветер понесет соленую пыль во все стороны. А при новом разливе река принесет во впадину воду, успевшую поглотить на пути почвенную соль, и опять образуется озеро.
В жаркую половину года солнце нестерпимо палит в полдень в этих пустынях (наблюдали жару в 79 градусов), ветер крутит столбы песка, поднимает тучи пыли. А настанет черная ночь, замерцают с неба ослепительно, как алмазы шаха, звезды, и воздух стынет, — ночной холод заставляет кутаться даже незябкого человека. Зимой и днем бывает иногда холодно (наблюдали холод до -25 градусов). Но, несмотря на ночной холод, воздух так сух, что снег не падает. Снег скопляется в холодное время года лишь по гребням окружающих Иран гор, чтобы в сухую и теплую часть года медленно таять и снабжать склоны и подножия гор влагой, без которой весь Иран был бы сплошной пустыней.
Дождя там падает так мало, что без горной воды земледелие было бы невозможно. Лишь в западном Иране встречаются места, где земледелие возможно без искусственного орошения.
Но в этом царстве сухого зноя есть закоулок, где дожди льют в таком изобилии, что земля никогда не просыхает. Это южное побережье Каспийского моря. Ветер с моря, взвиваясь по склонам Эльбруса вверх, положительно наводняет страну водой из плотно клубящихся туч. Дождевые потоки промыли в горах тесные ущелья; в тенистой глуби их, также как по склонам гор и у подножий, разнообразнейшие деревья, кустарники и травы, оплетенные вьющимися растениями, одетые густой, сочной листвой, образуют непроходимо темные леса, душные и жаркие, как теплицы, приют ярко окрашенных насекомых, пресмыкающихся, птиц и диких зверей, как, например, кабана, тигра, леопарда. Еще недавно персидские цари запрещали рубить эти гордые леса Талыша и Гиляна, воображая, будто густой пояс их является надежной защитой от вторжения русских.
В остальном Иране лесов почти нет, вообще естественных зеленых пространств немного. Степи, нивы, сады и огороды покрывают подножия гор и широкими полосами окружают песчаные и соленые пустыни. Бездождие, зной летом и днем, стужа и холод зимой и по ночам, казалось, не могли бы привлекать в Иран людей. Однако люди живут в этой сухой стране уже давно. Соседние страны не лучше, а, пожалуй, еще хуже для обитания человека. К северу и северо-востоку лежит громадный Туркестан, страна еще более унылых пустынь и редких пастбищ с оазисами по течению одних только рек; там еще холоднее зимой. К востоку простираются безводные пустыри Белуджистана и гигантские горы Афганистана. К юго-западу от Ирана лежит Месопотамия, некогда людная, теперь пустынная страна, а за ней развертываются совершенно безводные, накаленные пустыни Аравии. Только к западу, в Малой Азии и в Закавказье, встречаются долины и невысокие плоскогорья, которые превосходят Иран удобствами поселения для человека.
Особенность Ирана состоит в том, что в нем земли при подножиях гор, где поля можно орошать водой горных потоков, чередуются с сочными лугами на склонах гор и с тощими степями по краям пустынь. Поэтому здесь находили себе удобные места для поселения как земледельцы, так и кочевники.
Сама Персия занимает не весь Иран. Восточную треть, область гор Гинду-Куша и Тахт-и-Сулеймана, занимают Афганистан и Белуджистан (захвачен теперь англичанами), отделяющими Персию от Индии. На долю Персии приходится 1.640.367 кв. к. На этом громадном пространстве обитает в настоящее время никак не более 10 миллионов жителей, может быть и того меньше, так как в этой запущенной стране ничему не ведется счет, ничто неизвестно в точности, а если и имеются кое-какие сведения о природе страны, о жителях, их хозяйстве, о торговле и промышленности, то эти сведения доставлялись почти исключительно немногими европейцами, которые посещали Персию или провели там несколько лет.