Торговля
Почти все те же факторы, которые способствовали к постепенному развитию ремесленного производства, повлияли также и на торговлю. Она чрезвычайно пострадала от переселения народов и вследствие того лишилась всех тех рычагов, которые в древности довели ее до цветущего состояния. Простой, суровый дикарь не ведал потребностей, вызываемых обыкновенно культурой и цивилизацией; ему чужды были выгоды настойчивого труда, блага все усугубляющей, взаимно связующей народы торговли. Вследствие народных переселений прервались все те связи между отдельными областями Римской державы, которыми поддерживался в древности взаимный обмен продуктов; торговля процветала еще только на востоке; Константинополь, в котором нашли себе убежище остатки древней культуры, сделался средоточием обширных торговых сношений; они же затем, когда наконец улеглись бури и сложились более стройные условия, благотворно отразились также и на западные области.
Сношения развились в местах, принадлежащих духовенству; народ стекался к обедне и на торги в епископиях и около монастырей, и мир божий, освящая место, охранял торговлю. Она пользовалась также покровительством королей: Теодорих, король остготов хотел сделать Равенну средоточием сношений. Творческая деятельность Карла Великого также имела целью повлиять непосредственно на оживление и подъем торговли. В одном из постановлений 805-го года определялись торговые пути изнутри государства к восточным окраинам, и там же приводятся важнейшие места, где совершался оживленный отпуск товаров к славянам и аварам. Рынками для франко-славянских сношений назначены были: Бардевик, Галле, Магдебург и пр.
Миниатюра из «Книги чудес» Марко Поло, нач. XV в.
Карл поручил маркграфам (украйным воеводам) главный надзор за торговлей, подчинив им таможенных сборщиков. Запрещение вывозить оружие в славянскую и аварскую земли указывает на существование пограничной таможни; в капитуляриях находим свидетельство о попытках установить цены на хлеб и одежды (капитулярии 779-го, 794-го и 803-го гг.).
Попытка Карла каналом соединить между собой Майн и Дунай была замечательным предприятием. В 8-м столетии уже фризы посещали Англию; англосаксы появлялись на базарах в Сен-Дени, бывшем еще при Дагоберте известным рынком, в Марселе и Италии. Из восьмого века до нас дошел торговый договор между англосаксонским королем Оффой и государем франков; в то же самое время в Марселе находился англосаксонский купец. Венецианцы и амальфитяне давно уже вошли в торговые связи с Константинополем; между Пиренейским, арабами населенным полуостровом и южной Францией происходили немаловажные сношения, когда дела там пришли в более стройный порядок.
В 10-м столетии поднялись итальянские приморские города; они охраняли торговлю по Средиземному морю, преследуя пиратов и изгоняя из Сардинии и Корсики хищные орды сарацин. Плавания норманнов на севере повели к открытиям, не имевшим однако никакого влияния на торговлю; впрочем, благодаря норманнским завоеваниям, начались и мирные сношения между Данией, Норвегией и Англией. Торговые обороты нидерландских поморских областей проникли в Англию еще прежде норманнского нашествия. Торговые места вендов: Юлин, Штеттин и Рюген посещались купцами со всех концов света. По рекам Германии и Франции, по Дунаю, Рейну, Эльбе, Роне и Сене поднималась транзитная торговля, принявшая потом более широкие размеры.
Крестовые походы стали для средневековой торговли событием, самым обильным преобразованиями. Благотворное их влияние, действуя непосредственно на южные торговые города, активная торговля которых изумительно развернулась в короткое время, посредственно распространилось и на всю Европу. Вместе с арабским и греческим флагами смело поднялся флаг итальянских приморских городов, Генуи, Пизы, Венеции, и после всех Флоренции; в Восточной империи основывались колонии, с мусульманами Африки и Азии завязывались прямые торговые сношения, охраняемые договорами. Сначала церковные запреты были немалой помехой, но потом их стали обходить. Даже Неаполь и Бриндизи приняли некоторое участие в морских сношениях. В большей части восточных торговых мест водворялись итальянские купцы, при посредстве которых обменивались естественные и искусственные продукты востока и запада. Прежнее торговое значение Марселя вновь поднялось; в половине 12-го столетия Барселона посещалась разноплеменными народами востока и запада; жители Марселя и Барселоны состояли в сношениях со святыми местами в Палестине и Сирии, с Яффой, Акконом, Беритом, Триполисом, Антиохией, Иерусалимом и Алеппо. Чрезвычайно важное значение приобрел Египет, гавани которого, Александрия и Дамиетта, еще до Крестовых походов служили пристанями и рынками для христианских западников. Индийские товары и в древности уже провозились через Египет в Европу; но завязать непосредственные сношения с Индией по Красному морю выходило уже из пределов средневековых торговых предприятий. В 14-м и 15-м веках важного значения для морской торговли достиг Кипр при королях из рода Лузиньяна; на нем Фамагуста была знатным торговым местом.
Сухопутная торговля южных городов Средиземного моря в это время также разветвлялась по направлению к северу; итальянские города, особенно же Венеция и Генуя, вступили в деятельные сношения с южно-германскими торговыми городами, Регенсбургом, Цюрихом, Аугсбургом и Страсбургом; немецкие купцы ходили по альпийским дорогам в Венецию, где уже в 1268-м г. содержали они гостиный двор. Приморские города Марсель и Барселона состояли с южной Францией в тесных сношениях, простиравшихся на север до Шампани. Во Фландрию итальянцы ходили морем.
На северном торговом поприще промышляли северогерманцы и нидерландцы, поддерживавшие обширные торговые сношения с Англией, Шотландией, Норвегией и Новгородом. С возникновением среднего сословия в северных морях пробудилась новая громадная деятельность. Брюгге, Гент, Иперн сделались значительными торговыми местами; сюда наезжали итальянские, французские, английские и немецкие купцы. Северогерманские торговые города, частью древнего, частью новейшего происхождения, упрочили свое господство на море, и немецкий флаг был уважаем на севере, северо-востоке и западе. Из Готландии, в главном городе которой, Висби, съезжались немцы, норманны и славяне, торговые обороты простирались через Новгород внутрь России. Генрих Лев (герцог Баварский и Саксонский) прославился при этом своей всеобъемлющей деятельностью. Вместе с этими торговыми оборотами совершались колонизации и обращались в христианство языческие племена; в Лифляндии и Эстляндии рука об руку действовали и корыстный торговец и миссионер немецкого ордена, к которому потом примкнул орден Меченосцев. На Днепре, Висле, Неве и Волхове возникали местечки, коммерческие обороты которых простирались внутрь России и Польши. Между северными городами Бременом, Гамбургом, Ростоком, Висмаром, Стральзундом, Грейфсвальдом, Данцигом, Ригой и пр. первенствовал неутомимо деятельный, быстро развивавшийся Любек, глава северогерманского городового союза. Прибрежные жители промышляли ловлей сельдей; много посещалась Скания.
Во второй половине средних веков, в самую цветущую пору северных торговых городов, речное судоходство сделало значительные успехи; опираясь на бодрую промышленную деятельность, внутренние города Регенсбург, Вена, Страсбург, Бреславль, Аугсбург, Нюрнберг, Майнц, Вормс, Шпейер, Париж и Киев далеко раскинули свои коммерческие обороты; внутренняя торговля некоторых из них проникала в соседние немецкие земли, в Венгрию, где много посещались Пест и Гран, в Богемию и Польшу; французские рынки, особенно Труа и Бокер посещались отовсюду.
С 15-го столетия начались новые совсем отношения; завоевания османских полчищ и зарождавшиеся морские путешествия португальцев, в чем позже приняли участие также и другие нации, для италийских и вообще для южных морских городов сделались впоследствии столь же многозначительны, как и возраставшее могущество северных держав, Дании, России, Швеции и Англии, для северогерманских торговых мест.
Гильдии, ганзы
Хотя торговля и не пользовалась еще теми обширными средствами и двигателями, которые в новейшее время так сильно содействовали ее громадному и мощному расширению, но сравнительно с древностью все-таки нельзя отрицать значительных успехов, сделанных ей в средневековую эпоху. Правда, многие учреждения, возникавшие ради ее успехов, были далеко неудовлетворительны; но они во всяком случае были зародышами, развернувшимися в позднейшую эпоху, благодаря находчивой изобретательности некоторых народов. Вследствие несовершенства экспедиционных и кредитных учреждений, особенно же в первой половине этой эпохи, необходимо было, чтобы купец сам присутствовал при всех коммерческих предприятиях в значительных торговых местах, на рынки которых он поставлял свой товар. Многие купцы из одного места, или из нескольких мест, производивших торговые обороты в одном и том же направлении, для охраны торговых операций соединялись в товарищества: гильдии, ганзы, которые сообща старались приобрести торговые привилегии в чужих краях. Так между прочим (мы приводим здесь лишь несколько случаев, подробнее же они будут изложены в отдельных очерках) соединились вместе южно-германские купцы для совокупной отправки товаров в италийские города; а торговавшие с Лондоном примкнули сначала к кёльнским купцам, с тем чтобы воспользоваться теми привилегиями, которыми успели уже завладеть последние. Важнейшим, первостатейным союзом подобного рода был союз северо-германских городов, так называемой немецкой ганзы. В Англии в 12-м уже веке существовали правительством утвержденные ганзы; а парижская ганза во Франции пользовалась исключительным правом торговли по Сене между Парижем и Руаном. Добивались привилегий в чужих краях и на то, чтобы сооружать там особые здания, служившие для собраний торговцев и для склада товаров; в привилегиях сверх того содержались постановления касательно ввоза и отпуска, пошлин и свободы торговли, таможенного судопроизводства по спорным делам с иноземными купцами, касательно сооружения церквей, больниц и т. д. В некоторых торговых городах во главе такого коммерческого общества находился избранный голова, ганзейский граф; например, в Миддельбурге, Регенсбурге и Вене. В чужих краях купеческие общества также избирали себе представителя, называвшегося в южных краях консулом, а в северных — ольдерманном, и обязанного покровительствовать торговцам и вообще ходатайствовать за купечество.
Торговые учреждения. Рынки
В городах принимались разные меры, способствующие сношениям. Сперва купцы старались занять места поближе к церквям, с тем чтобы здесь в базарные дни или в большие годичные ярмарки предлагать в продажу свой товар. Впоследствии же, когда собравшимся здесь во множестве продавцам и покупателям стало тесно около церквей, принялись за устройство общественных зданий, служивших также убежищем при ненастной погоде. Это было поводом к сооружению коммерческих и гильдейских домов, гостиных дворов и складов. Подобного рода поощрявшими местную торговлю постройками занялось сперва землевладельческое, а потом уже и среднее сословие. По преимуществу суконщики в весьма многих городах обладали особыми зданиями, так называемыми суконными рядами; в некоторых местах они назначались только для иностранных, а в других как для местных так и для иноземных купцов. Для мелочных торговцев и для тех промыслов, что имели целью заготовлять и поставлять съестные припасы, также отводились особые торжища, хлебные и мясные лавки, целые ряды под навесом и под арками. Эти ряды сначала строились без затей, легко, просто из дерева, а потом уже, в больших и богатых торговых городах, воздвигались каменные красивые здания. Такого же рода постройки сооружались и для менял; прежде всего в Италии и в городах по Рейну и Дунаю. Успешное развитие вексельного дела, расширение и возраставшее осложнение оптовой торговли, многосложность и важность денежных оборотов относительно внешней торговли, все это навело крупных итальянских банкиров на учреждения нового рода. Для взаимных переговоров и расчетов они избрали себе особое здание, служившее местом общих собраний для окончательных сделок и, вследствие совершавшихся там денежных операций, названное биржей (borsa).
Вспомогательными средствами для торговли служили рынки и ярмарки, которые открывались первоначально с разрешения государей, а потом — князей и епископов. В некоторых местах ярмарочные уставы утверждались также папой. Отводимые под ярмарки места должны были находиться друг от друга по крайней мере на расстоянии одной мили; базарная пошлина с иностранцев взималась в больших размерах чем с местных жителей; первым зачастую даже вовсе запрещалось продавать некоторые товары. В иных местах небольшие рынки открывались по нескольку раз в неделю; а более значительные в великие праздники, когда в город стекалось много чужого народа. Для последних назначались разные сроки, в некоторых местах они длились две недели, а зачастую дольше. Закупка и распродажа товаров, пока они еще не были выхожены на рынке, т. е. так называемая перекупка, в иных городах строго запрещалась.
Коммерческое законодательство. Морское право. Коммерческие суды
Дух всей этой эпохи в меркантильном отношении лучше всего познается из коммерческого законодательства. Многие юридические порядки касательно судоходства и торговли возникли в течение средних веков, а некоторые другие были заимствованы из сохранившихся остатков древнего законодательства. Разные до нас дошедшие морские уставы средневековой эпохи обязаны своим началом тем записям, что производились в некоторых первостатейных торговых местах. Впрочем они вошли в силу не с того только времени, когда были записаны; но применялись обыкновенно еще и прежде того. Сюда относится принадлежащий византийцам сборник родосского морского права. Древнейший западный морской устав, порядки или приговоры Олеронские, rooles или jugements ďOleron, заимствовавший свое имя от острова Олерона (вероятно, вследствие собранной там рукописи), был признан во всей северной Европе, во Франции за исключением Прованса и Лангедока, во Фландрии, Англии, Нидерландах и во многих северных торговых городах. Приговоры Дамнские (jugements de Damne), законы зеландского торгового места Вест-Капеллы, и сборник, составленный в Висби на острове Готланде (hogeste Waterrecht tho Wisby) не что иное как переводы или распространения тех же Олеронских порядков, проникнувших в пятнадцатом веке также в Голландию и получивших там название законов Амстердама, Энкгёйзена и Ставерена. В южных областях по окраинам Средиземного моря почти везде признавался морской устав Барселоны (названный il consolato del mare, les bones coutumes de la mer); составленный вероятно в Барселоне в 12 веке. Из других городов также дошли до нас своеобразные постановления, как например, из Трани, Пизы, Венеции, Гамбурга и т. д.
Законодательная деятельность государственных и городских властей заключалась в раздаче льготных грамот, или в предписаниях касательно торговых запрещений. К последним относился так называемый штапельный (т. е. складочный), постойный и кранный (т. е. выгрузной) устав, действовавший в пользу нескольких городов, но зато в ущерб совокупным сношениям. В стремлении отстоять добытое раз преимущество обнаруживалось тогда узкосердая страсть к привилегиям, что впрочем нередко повторяется и в наше время. Запрещения ввоза и отпуска касались большей частью съестных припасов, а иногда также и других предметов. В военное время запрещалось отпускать за границу лошадей, оружие и сухари. Ограничения подобного рода зачастую доходили до строжайшего запрещения торговли с враждебными державами. В немногих лишь государствах встречались более просвещенные начала народного хозяйства; как на светлые моменты следует обратить внимание на те из них, в основу которых легло убеждение, что свободная торговля «такое благо, которое надлежит поощрять и поддерживать елико возможно даже в военное время». Такой пример представляется в одном из торговых договоров между Флоренцией и Сиеной. В некоторых постановлениях скрываются зародыши развившихся гораздо шире впоследствии паспортной системы и карантинных учреждений. Власти, чересчур вмешиваясь в дела торговли, не только утверждали меру и вес, но покушались даже установить высшие и низшие цены товаров.
Морские и коммерческие суды появились во многих городах, и прежде всего в италийских; они становились тем необходимее, что судьям следовало быть знатоками дела. Сицилийским судьям, состоявшим из купцов и судохозяев, подлежали в некоторых случаях даже уголовные дела. К числу знатнейших судилищ относилась морская судебная палата в Барселоне. Из коммерческих уставов следует упомянуть о торговых постановлениях Иерусалимского королевства, о законах Фридриха II Гогенштауфена, Людовика IX Святого во Франции, Иакова Аррагонского и Альфонса Кастильского. Некоторые из торговых городов также немало заботились об установлении законов и прав; италийские первые подали пример и в этом отношении; впоследствии же северогерманские не отставали от них. А именно Бремен, Росток, Висмар, Любек и Висби. Торговые пошлины состояли большей частью из таможенных сборов, вносимых при ввозе, провозе и отпуске товаров. За охранявший купцов конвой также взималась пошлина. Рыцарство, а в некоторых местах также и духовенство, не вносили пошлин. Закон, в силу которого запрещалось кому бы то ни было взимать пошлины или вводить новые без особого на то разрешения императора или короля, зачастую вовсе не соблюдался, и произвол господствовал везде. Города освобождались иногда от пошлин за какие-либо услуги, оказанные государям; точно так же монастыри и частные лица. О равноправии в средние века не было и речи. Города часто вносили своему господину определенную ежегодную плату; а некоторые места на известные сроки освобождались от пошлин, с целью поднять таким образом рынки. Осмотр на таможне производился отчетливо; за нарушение таможенных уставов строго взыскивалось. Пошлины не везде вносились наличными деньгами; взамен их брали известные предметы, не заботясь о том, находились ли они между обложенными пошлиной товарами или нет; такими предметами служили обыкновенно вино, медные котлы, сыр, сельди и в особенности перец. Вследствие этого, необходимо было возить все это с собой.
Монетная и денежная система. Векселя и вексельное право. Указный рост
Чрезвычайное разнообразие монет затрудняло и тормозило торговую деятельность, особенно в Германии, где господствовала страшная путаница, вследствие того что прежнее государственное право чеканки перешло к духовным и светским владетелям. Одной общей монеты не существовало, а была только частная. Когда возникло поземельное господство, то епископы и герцоги передали право чеканить отдельным городам; даже папы иногда разрешали бить монету.
Там, где владельцы сами пользовались этим правом, они поручали управление особым для того назначенным чиновникам. Большей же частью отдавали его во временную или наследственную аренду нескольким знатным гражданам, образовавшим на такой конец товарищество. Часто от владельца назначался к ним особый надсмотрщик, минцпробирер; впоследствии он избирался самим обществом, а епископ или герцог только утверждали его. Во многих городах золотых дел мастера владели правом чеканки с откупа. В Германии они назывались обыкновенно монетными товарищами или просто сотоварищами; для производства дела у них было особое здание, монетный двор. Монетное товарищество не везде состояло из равного числа членов. Монета часто подделывалась. Не мало было таких бесчестных владельцев, которые нарушали монетную пробу, возвышали нарицательную ценность; откупщики монетчики желая обогатиться, прибегали к обману; часто и золотых дел мастера подделывали монету; ее обрезывали на вывес не только жиды, но и христиане; когда же зло развилось до крайней степени, так что старая монета объявлялась наконец негодной и пускалась в оборот новая, тогда-то в мелочном торге и наступала настоящая путаница и беда для базарного люда. Фальшивая монета вообще часто попадалась во Франции и Германии, тогда как в других краях, например, в Англии и Италии, обращались хорошие деньги. Золотые византийские, флорентийские, венецианские, рейнские и венгерские (угорские) золотые монеты принимались вообще всеми; для расчетов употреблялась обыкновенно серебряная марка, служившая и при чеканке также нормальной ценностью. Весовые марки Труа и Кёльна слыли образцами.
Отношение серебра к золоту было не везде одинаково. Вследствие разных нередко даже весьма сильных невзгод, испытанных торговлей, колебания цен повторялись довольно часто. Во Франции и в Германии это отношение в среднем выводе большей частью равнялось 1 : 10 и 1 : 12 ; в Англии сначала 1 : 9, а в 13-м веке 1 : 10, потом оно возросло до 1 : 12. По временам в Италии это отношение было как 1 : 16. Среднее отношение от 13-го до 16-го века равнялось 1 : 10½. По скудости известий касательно этой народнохозяйственной черты средневековой жизни нельзя указать на причины такого повышения или упадка. Платежи в редких случаях, как например, при покупке драгоценностей, производились золотом, а впрочем сплошь да рядом серебром. При разнообразии монет для взаимной уплаты употреблялись обыкновенно деньги той местности, где решались дела или сводились счеты. Купцы привозили на рынок нечеканный металл, разменивали его тут же на ходячую местную монету, с тем чтобы по окончании рынка вновь обменять ее на чистое серебро или золото. Такого рода размен вскоре стал весьма прибыльным промыслом, и производился более всего итальянцами особенно флорентинцами и ломбардцами; а вследствие разнообразия монет и ненадежности чекана требовались в этом отношении технические знания.
Миниатюра из «Книги чудес» Марко Поло, нач. XV в.
Меняла образовали в Италии товарищество, которое поддерживалось также и за границей, и которого общие интересы охранялись представителями (консулами). Некоторые из них водворялись в чужих краях в местах с наиболее значительными рынками, или же открывали конторы, как например, в Леванте, в разных местностях по берегам Средиземного моря, во Франции и в Нидерландах. Одна из главных отраслей их занятий состояла в ассигновке, а именно торговцы либо поручали им производить уплату по своим заграничным счетам, либо складывали у них вырученные на базарных торгах деньги, получив взамен того простую расписку или перевод. Такого рода расчеты были в ходу еще до 13-го столетия в торговых городах Средиземного моря, а в 13-м веке главным местом в этом отношении была Барселона. При этих переводах, банкир взимал от пяти до шести с тысячи. Вскоре затем пошли еще далее, так что обходились даже без посредничества менял и непосредственно обменивались получениями и долгами. В 14 веке это было уже в ходу и делались даже отсрочки платежей. Такие переводы назывались вексельными письмами, потому что составлялись в форме письма. Опасность перевозки денег в дальние края и запрещение вывозить в некоторых землях золото и серебро много способствовали дальнейшему развитию вексельного дела. Прежде всех пользовались им итальянцы, а потому их и следует считать изобретателями. Самые древние из всех известных примеров касательно векселей встречаются в Италии; первые писатели, упоминавшие или рассуждавшие о векселях, были итальянцы, обиходные технические выражения в роде трассировать, индоссировать, дисконтировать и т. п. прямо указывают на Италию. На прежних векселях означалась сумма и род монеты, в каких уплачивалась валюта. Правительства также получали ссуды от менял, обеспечивая их сбором земских податей. Меняла для подобных ссуд пользовались вкладами торговцев, вследствие чего конечно фонды их поднимались. Средоточиями денежных оборотов и вексельных дел служили много посещаемые ярмарки. Здесь прежде всего следует упомянуть о ярмарках в Шампани (foires de Champagne). Можно с большой достоверностью принять, что вексельное дело во Франции освоилось, благодаря итальянцам, они же на французских ярмарках пользовались особыми привилегиями. Ним и Лион сделались важными рынками тогда уже, когда ярмарки в Шампани утратили свое значение. В Англии векселя существовали в 13-м столетии (самый древний из них от 1199-го г.), что и объясняется сношением с итальянцами, во множестве проживавшими там в 13-м веке. С векселями связано также и происхождение вексельного права, бывшего вследствие общепринятого обихода в Европе сперва только обычным. Юридические вопросы по делам подобного рода предоставлялись цехам и колониям италийских торговцев. Спорные дела решались самими купцами, и сложившиеся в Италии порядки переносились в другие края, где векселя были в ходу. В Германии, где на рынке в Ботцене господствовали итальянцы, редко впрочем попадавшиеся в других местах, вексельное дело, а с ним и вексельное право вошли во всеобщее употребление лишь в 16-м веке; однако отдельные вексельные дела производились там уже и в средние века. Хотя споры по торговым и вексельным делам и решались цеховыми старшинами, однако рано уже им содействовали в этом правительственные власти, подавая в итальянских городах помощь в случае взыскания. Так например, в случае уже искони бывшего в ходу личного ареста за коммерческие долги. На французских рынках с той же целью назначалось от короля особое ведомство блюстителей привилегий, Conservateurs des privilèges. Исправная уплата по долговым обязательствам соблюдалась весьма строго.
В торговых оборотах рост по ссудам считается вообще делом обычным. По этому поводу церковь и выступила против промышленного мира с своим запрещением роста, что впрочем не помешало многим заниматься преспокойно ростовыми оборотами и обходить по возможности запрещение. Поднялось много жалоб на то, что даже само духовенство не гнушается принимать участие в ростовых денежных сделках. Ломбардцы в особенности ославили себя в качестве ростовщиков. Вмешавшееся в дело законодательство почти вовсе не достигало цели. Прибегали к самым плутовским средствам для того, чтобы утаить взимание роста. За первое полугодие рост назывался даром, а за второе вознаграждением; взамен денег принимали в уплату хлеб или иные произведения. Церковь вообще запрещала извлекать прибыль из денежной ссуды и сверх того постановила, чтобы долговые дела подобного рода подлежали исключительно духовному суду, так как светские суды действовали слишком слабо в этом отношении.
Указный рост увеличивался конечно вследствие большой строгости, которой подвергались ростовщики. В средние века не было общепринятого указного роста. В эпоху Карла Великого считали лихоимством, если взималось сто на сто; десять, двадцать, даже сорок процентов не были редкостью; в Италии от 12-го до 14-го века взималось в среднем выводе по 20 процентов, в Вероне в 13-м веке по 12½. Фридрих II постановил, чтобы евреи никогда не брали более 10 со ста, о христианах же в этом отношении он вовсе не упоминал. В Линдау некоторые из граждан доводили рост до 216⅔ со ста. В Цюрихе совет постановил указный рост в 43⅓ процентов. В прирейнских местностях уже в 13-м веке обыкновенный рост был 10 со ста; к редким исключениям в средневековой истории торговли относится Совет в Базеле, который в качестве заимодавца графов Габсбург-Лауфенбургских, удовольствовался 5-ью процентами. Королям и папам, прибегавшим к денежным займам, вообще приходилось плохо.
Банковское дело. Страхования. Дороги
Банковское дело не было еще развито в средние века; первые начатки джиро-банков (т. е. оборотных) встречаются в Венеции, где купцы составляли кассовые товарищества. Членами такого общества, при надлежащем обеспечении, надзоре и управлении, вносились известные суммы, на которые заимодавцам выдавались ассигновки; затем внесенная сумма отписывалась в заведенной для того книге по странице должника и причитывалась к сумме, какая значилась в приходе заимодавца. В Барселоне находилось учреждение подобного рода, так называемый сохранный банк (taula de cambi), в который и частные лица и общины вносили деньги под долговые обязательства и пользуясь процентами. В Генуе был особого рода банк св. Георгия. Из числа других способствовавших торговым оборотам учреждений следует еще упомянуть: о страхованиях сперва во Флоренции, потом в Нидерландах; о начатках столбовых дорог и шоссе, последние в Нидерландах в 1140-м г.; в городах для удобств сообщения начали мостить улицы. Мосты строились по преимуществу в Италии и Нидерландах.
Счет и бухгалтерия
Промышленные итальянцы, обращавшие внимание на все, что споспешествовало торговле и сношениям, содействовали также распространению индийско-аравийской, господствующей и доныне десятеричной системы счисления. Признаки, свидетельствующие об употреблении арабских знаков, попадаются уже в 11-м веке, но всеобщее их распространение у западников относится лишь к 13-му столетию; впрочем уже в 11-м и 12-м столетиях существовали рукописи, содержавшие в себе большей частью евреями составленные переводы арабских творений о счете по десятеричной системе счисления и об алгебре. Пизанский купец Леонардо Фибонакчи (Filius Bonacci), получивший от своих сограждан прозвище Биголлоне (Bighellone, дуралей), был первым из христианских авторов, объяснившим в самостоятельном труде, 1202-го года, правила индийской арифметики и применение их к коммерческому счету. От италийцев перешла к нам также двойная бухгалтерия.