Пустыня Кара-Кум
Оставляя для культурной площади лишь бассейны незначительных речек, полосу вдоль описанного массива гор и прибрежную полосу Аму-Дарьи, вся остальная, кроме Усть-Юрта и Сары-Камышской впадины, территория Туркменистана, захватывая все округа, представляет из себя громадную песчаную пустыню. Пустыня эта покрывает собою площадь около половины всей территории, занимает центр страны и ограничивается: на юго-западе прилегающей к горам культурной полосой, на северо-востоке культурной же при-Аму-Дарьинской полосой, на северо-западе Сары-Камышской впадиной и возвышенным плато Усть-Юрта, а на юго-востоке бассейнами рек Теджена, Mypгаба и Аму-Дарьи.
Границы эти показаны лишь грубо, в общих чертах: в действительности пустыня местами прорывается широкими «языками» через культурную полосу, подходит вплотную к горам и заполняет собой пространство между долинами рек Теджена, Мургаба и Аму-Дарьи, способствуя образованию отельных оазисов.
Пустыня эти называется «Кара-Кум» — или, иначе, — «Туркменская впадина». Она охватывает с трех сторон наличные оазисы и ведет на них, так сказать, постоянное наступление. Дело в том, что пустыня эта не остается неподвижной: она движется и именно «наступает». Это — песчаное море, причем пески двигаются по направлению господствующих постоянно ветров с северо-запада на юго-восток, т. е. именно от бесплодных мест к полосе культурной. Передвижение песков — это типичная черта Кара-Кумской пустыни или, как ее называют, — «песчаной степи».
Песчаная Кара-Кумская степь расположена, в среднем на 300-400 футах высоты над уровнем моря и разнообразится то группами, рядами или одиночками песчаных же холмов разной формы, плотности и величины, то небольшими между ними впадинами и углублениями.
Из больших и глубоких впадин Кара-Кума в настоящее время известна только одна, охватывающая пространство и 20.000 кв. верст при наибольшем понижении ее дна на 140 футов (т. е. в 3 раза глубже впадины Сары-Камышеской).
Представляя из себя в тихую погоду как бы застывшее волнистое море песков, Кара-Кум при малейшем ветре начинает «волноваться». Вздымаются и летят по ветру тучи песка. Одни песчаные холмы разметываются ветром, другие заново нарастают в любом месте, где только оседающий песок может, так сказать, «зацепиться» за что-либо более-менее устойчивое.
Такие, переносимые ветром с места на место, песчаные холмы называются «барханы».
Бархан вообще, следовательно, не устойчив. Он обыкновенно имеет форму полукруга. Внешняя его сторона обращена против ветра и отличается пологими, шлифуемыми ветром, скатами, а внутренняя сторона обрывиста. Более-менее устойчивые барханы ранней весной покрываются чахлой и быстро пропадающей травой.
Более устойчивые барханы постепенно еще больше закрепляются корнями развивающейся на них травяной и кустарной растительности, и в конце концов обращаются в овальной и круглой формы холмы или «бугры». Бугристые пески обыкновенно бывают на окраине пустыни, главным образом на границе с бассейнами Теджена, Мургаба и Аму-Дарьи. Нередки случаи, когда «бархан» наносится ветром на «бугор», на верху или на скате которого и нарастает в своей типичной форме. Высота барханов и бугров колеблется от 15 до 35 футов, а общее расположение их, как уже упомянуто, — различно: одиночки, ряды и цепи, разные группы и т. д. Мелкие барханы, при хорошем ветре, легко переносятся с места на место саженей на 10 в течение лишь одних суток. Чем крупнее бархан, тем «движение» его медленнее. Еще медленнее передвигаются целые группы и цепи барханов, но в общем движение пустыни и «наступление» ее на оазисы постоянное и неуклонное, в среднем 1 — 1½ сажени в год.
Местами вообще, а особенно между большими барханами и буграми, образуются — «такыры»: это глинистые площадки и углубления, куда стекает вода от таяния, а также от редких здесь дождей.
Как бы то ни было, — площадь песков вообще громадна: на их долю отходит 52 с полов. проц. всей площади республики.
Такыр и изобилуют редкой, но питательной и разнообразной травяной растительностью, которая, впрочем, к концу весны уже выгорает.
Все пространство пустыни, за исключением такыров и сравнительно плотных «бугров», покрыто мягким сыпучим песком: конь и верблюд в нем вязнут и оставляют глубокие следы, но следы эти совершенно заносятся при малейшем ветерке.
Таким образуя, заметных «дорог», даже тропинок, здесь вовсе нет, равно как нет и проточной воды. Кое-где по самой пустыне, а чаще по окраинам ее, попадаются лишь колодцы разной глубины и разного достоинства воды. Совершенно пресной воды в этих колодцах не имеется: вода в них солоноватая или соленая или, даже, горько соленая. Вся суть лишь в том, насколько этой водой, при крайней нужде, можно пользоваться для питья человека или животного. Однако, при помощи этих колодцев и застоев в ложбинах дождевой воды, люди двигаются по пустыне.
Мало того, — в песках живут не малочисленные группы скотоводов, использующих «такыры» с их травяною площадью и совершенно невидимых для постороннего взора среди сложного лабиринта однообразных барханов и бугров.