Система и состояние ирригационной сети
Постановка и успех использования ирригационной сети зависят от многих причин. Основную роль, конечно, играют культурное развитие и техническая подготовка населения. Не мало зависит также от свойств рек и их берегов, от количества воды в этих реках, от почвы, от влияния господствующих ветров в связи с соседством песчаной пустыни и, наконец, от бытового уклада жизни населения.
Все эти условия, смотри по местностям, проявляют себя разнообразно, и лишь угроза пустыни, да отсталость населения всюду одинаковы.
В связи с устоями родового быта, — всюду замечается стремление к одной ирригационной системе, а именно делать магистральные отводы от реки по числу и местонахождению обитающих здесь главных родовых делений, а затем пробить их распределителями первой, второй, и т. д., степени на последующие родовые подразделения до отдельного аула включительно.
Наиболее типичным образцом этого, а также применения разных систем, является ирригационная сеть Mуpгаба. По условиям верхней его, протекающей в пределах Туркменистана, части (Пендинский оазис) имеется лишь одна плотина Бенд-и-Надир, служащая для подъема уровня воды, а оросительные каналы ведутся, каждый отдельно, по прямому своему назначению непосредственно из реки. В последующем, Иолотанском, оазисе картина несколько другая. Здесь, в 100 верстах ниже впадения притока Кушк, — Мургаб перегорожен главной плотиной «Казыклы-Бенд» и еще двумя плотинами вспомогательными, при помощи каковых на левый берег сделан магистральный отводной канал, снабжающий водой весь Иолотанский оазис. Верст через 40 дальше вниз по течению, последовательно одна за другой, устроены две плотины Султан-Бендская и Гиндукушская. Однако, эти плотины предназначены, главным образом, для орошения быв. царского Мургабского именья, а потому оборудование их является технически показательным и, следовательно, к местному примитивному оборудованию отношения не имеет. Наиболее типичной, именно местной, системой представляется оросительная сеть низовьев Мургаба, охватывающая район г. Мерва и его оазиса. Для этого района 28 вер. выше гор. Мерва, — устроена Каушут-Хан-Бендская плотина, совершенно загораживающая реку и почти не пропускающая дальше воды. Отсюда отходят два магистральных канала. Каналы эти носят названия по наименованию двух главных родовых разветвлений «Отамыш» и «Тохтамыш» обитающих здесь туркмен рода «Теке» или «текинцев». Магистраль «Отамыш» отходит по левому, а «Тохтамыш» по правому берегу реки. Кроме этих основных магистралей имеется еще несколько вспомогательных, причем на каждом берегу реки магистрали разводятся по распределителям (около 30 на каждом берегу), а от распределителей расходятся на каждом же берегу около 100 оросительных арыков. Этой системой еще не исчерпывается вся вода Mypгаба. Через несколько верст почти сухого русла ниже Каушут-Хан-Бендской плотины, — вода опять начинает проникать в русло Мургаба, частью подземными выходами, а частью вследствие просачивания из выше очерченных отводных для орошения каналов. Количество этой воды постепенно увеличивается, и около гор. Mерва уже протекает в виде речки со слабым течением.
Ниже Мерва речка еще раз перегораживается плотиной, но это уже последнее усилие: речка разбивается на целый ряд мелких рукавов, которые постепенно иссякают в песках пустыни верстах в 40 за полотном железной дороги.
Ирригационная система Серахского и Тедженского оазисов, т. е. бассейна р. Теджена, — значительно проще, так как река эта обилием воды не отличается.
Что касается всего Полторацкого округа, то он вообще находится в исключительно скверных условиях. Все, ниспадающие с Копег-Дага, речки Атекского и Ахал-Текинского оазисов, как уже в своем месте сказано, — столь маловодны, что почти вся их вода быстро разбирается по пути небольшими отводными каналами на близлежащие земли, а берега Атрека, по своему строению, не оставляют возможности широко развить сеть ирригации.
Иначе обстоит дело с бассейном Аму-Дарьи, но и здесь многое находится в зависимости от свойств и берегов реки: Керкинский и Ленинско-Туркменский округа, с одной стороны, а Ташаузский, с другой, — имеют свои отличительные особенности. Как в своем месте уже упомянуто, течение реки ниже Ленинска (Чарджуя) значительно слабее вообще, а от Питняка — особенно. Ниже Питняка же по левому берегу реки отходит целая система каналов. Вся эта водная сеть охватывает полосу от 70 до 90 верст ширины, образуя исторически известный и богатый Хивинский оазис. К Туркменистану относится только западная часть этого оазиса, т. е. северная и восточная части Ташаузского округа, лежащего на хвостах вышеупомянутых каналов левого берега Аму-Дарьи. Слабый уклон реки не позволяет здесь делать отводные каналы далеко на сторону, и эти древние каналы отходят от реки под небольшим углом и отличаются длиной, глубиной и шириной: некоторые из них столь значительны, что тянутся на несколько десятков верст и являются доступными для движения местного типа судов. Таким каналом, например, является Шах-Абад (Шават), на правам берегу которого расположен административный центр округа — гор. Ташауз От главных каналов есть много разной величины ответвлений, но все они или незначительны по длине, или длинны, но отходят от магистралей тоже под небольшим углом, так как, вследствие упомянутого слабого уклона реки и местности, — далеко в сторону воду отвести нельзя. Между каналами остаются обширные не орошенные пространства, для посевов не годящиеся. Однако, пространства эти являются землями полезными, очень пригодными в качестве пастбищ. Здесь пастбищный вопрос облегчается еще тем обстоятельством, что во многих местах изливающаяся из каналов излишняя вода образует целую сеть мелких озер и болот (в юго-западной части орошаемого района есть озера и крупные).
Вообще воды здесь изобилие, но далеко не вся она находит себе надлежащее применение: перестройка водной сети в целях рационального водопользования — является насущным вопросом для Ташаузского округа.
Много воды также в Ленинско-Туркменском и Керкинском округах, но обстановка здесь совершенно другая. Быстрое течение реки систематически подмывает правый берег, размывая целые площади, а потому оседать здесь прочным хозяйством и обзаводиться обширной ирригационной сетью более менее рискованно. По этой причине центр использования земли под посевы и устройство ирригационной сети относятся, главным образом, к берегу левому. Система оросительной сети заключается в ряде коротких (верст 10-12) магистралей с распадением их на такие же короткие распределители, расходящиеся мелкими арыками для непосредственного орошения земель, распределенных в родовом
порядке.
Магистральные каналы обоих округов в общей сложности имеют протяжения около 500 верст, а их всевозможные разветвления более 4000 верст. При всем этом, такая громадная сеть отнюдь не удовлетворяет всей сравнительно узкой орошаемой по обоим берегам полосы: остаются вовсе не орошаемые пролеты, а в местностях орошенных наблюдается громадная скученность населения. Это зависит от свойств берегов, не всюду позволяющих делать отводные каналы.
Уже по самой величине ирригационной сети во всех округах можно судить о гигантском труде, затраченном на ее устройство и затрачиваемом на содержание ее в доступном населению порядке даже при самых лучших обстоятельствах. Однако, этой видимостью не исчерпывается житейская действительность. Дело в том, что надо упорно и неотступно бороться с песком во всех видах его наступления, надо оберегаться быстроты течения рек, надо каждый клочок земли отвоевывать неимоверными усилиями. Песок наступает со всех сторон: он надвигается вместе с движением самой пустыни, он наносится со стороны пустыни господствующими ветрами и, наконец, он наносится быстрым течением рек вообще и Аму-Дарьи особенно. Реки же, и главным образом — Аму-Дарья, по свойству своих вод, наносят и осаждают очень много ила. Мало того, течением рек портятся, а зачастую и совершенно сносятся во время половодья разные вспомогательные запруды и даже места вывода каналов из реки и основные плотины. Приходится без конца ремонтировать и чистить каналы. Чистка влечет за собою нарастание по бокам каналов более менее высоких валов, а эти последние мешают арычному распределению воды по полям. В результате всего этого развивается совершенно уже примитивный способ подъема воды на поля и поливки последних. Это явление почти повсеместное, но более всего оно дает себя чувствовать на Аму-Дарье. Чем выше по течению в пределах Ташаузского, Ленинско-Туркменского и Керкинского округов, тем чаще и больше приходится прибегать к «чигирям» (примитивные колеса), «нава» (такие же примитивные рычаги), «машкаб» (водоносные мешки из шкур) и к обыкновенным ведрам, чтобы вручную или при помощи силы какого-либо животного поднимать воду на значительную высоту и, через упомянутые валы, передавать на поля по сторонам каналов. Каких чудовищных размеров достигла эта неблагодарная и мало полезная работа, — видно уже из того обстоятельства, что в одном Керкинском округе более 2000 чигирей, а «нова» чуть ли не в 3 раза еще больше того. Такими примитивными средствами много не оросишь, но к ним необходимо прибегать, так как иначе воды не добудешь. Наряду с тем, — нельзя оставить и чистки каналов, так как они в таком случае скоро будут совершенно занесены. И вот, из года в год, производится упорная работа всем населением по чистке оросительной сети. На эту работу уходит еще более времени, чем на обработку и поливку полей, но остановить упадок ирригационной сети население все-таки не в состоянии. Ни времени, ни рук, ни уменья не хватает; поля еле-еле поспевают поливать лишь несколько раз за все лето; боковые валы нарастают до очень большой высоты. Безостановочно движется песчаная пустыня и уже во многих мостах (особенно в Керкинском округе) прорывается высокими барханами к самой реке. Тем легче заносятся песком каналы и арыки. Постепенно увеличивается угроза разрушения разных запруд и образования нерегулируемых разливов, а с тем вместе развода болот и лихорадки. Увеличивается угроза суживания культурной полосы, увеличения скученности населения отдельными группами и естественного уменьшения количества орошаемой земли, как для общей массы населения так и для каждого его члена отдельно.
Вообще, дехканин Туркменистана находятся в исключительно тяжелом положении, и в этом отношении может не завидовать разве только горному таджику, так же очень долго бывшему предоставленным самому себе в непосильной борьбе с суровой природой.
Правда, пользование водою, распределение воды и чистка арыков, как по шариату, так и по адату, должны быть строго общественными. Это раньше, в старину, так и было, но не так это повелось в разных местах за последние десятки лет. Разного рода злоупотребления встречаются вообще повсюду со времени вторжения в эту область «арык-аксакалов» (официальные ирригационные представители бывшего Туркестанского генерал-губернаторства). От них же, в свою очередь, многому «хорошему» научились и выборные от населения ирригаторы — «мирабы», а благодаря сдаче местностей на откуп бекам и разным чиновникам эмировской Бухары оросительная сеть берегов Аму-Дарьи давно уже стала достоянием далеко не общественным. Отголоски всего этого не совсем изжиты еще и теперь, хотя постепенно и изживаются.
Местные «саркарства» (небольшие общины для пользования известным участком канала и для его чистки) или еще маломощны или же совсем отсутствуют, а водопользование зависит от обстановки, от случайностей, от силы местных родового быта и характера особенностей и так далее.
Все это, конечно, очень тяжело отражается на дехканской бедноте. Положение осложняется еще и тем, что во время мировой войны, в период туземного восстания 1916 г, и на протяжении гражданской войны с такими этапами, как борьба с засильем белогвардейского вторжении на Асхабадском фронте, — население сильно разредилось. Не мало трудового элемента погибло, но не мало его или эмигрировало с богатыми людьми в сопредельные страны или же обратилось к средствам легкой наживы от самого обыкновенного грабежа до пресловутого басмачества включительно.
Все это чрезвычайно важно, но главная суть дела, все-таки, не в этом. Корень зла и опасности заключается в том, что малокультурное и невооруженное техническими знаниями население не в состоянии бороться с грозными для него силами природы, которым постепенно шаг за шагом, и уступает пропитанные своим кровавым потом клочки земли. Это продолжается много веков подряд, и видоизменить результат этой непосильной борьбы может только резкая перемена в экономической обстановке и быстрая помощь культурных сил, имеющих средства для этой борьбы. Здесь должны быть применены все финансовые, обще-просветительные и узкотехнические силы и средства ныне возродившегося Туркменистана. Борьба этих сил уже началась; ирригационные работы уже широко развиты всюду. Во всех округах уже много сделано. Уже дан отпор пустыне. Предположительно, что скоро получится увеличение орошаемой площади на 50% только лишь за счет улучшения, укреплении и частичного увеличения существующей оросительной сети с упорядочением вопроса рационального водопользования, не говоря даже о проектируемых новых сооружениях, к постройке которых частично уже приступили.
Возможные лучшие перспективы, как то уже отмечено в предыдущей главе, этим не исчерпываются, но загадывать о них теперь несвоевременно. Надлежит, однако, отметить, что почва здесь, даже в песках, очень чувствительная к восприятию влияний малейшего появления оросительных вод. Доказательством тому служат и «такыры», не только на границе Кара-Кума, но даже среди моря его песков, и известный наплыв с гор в 1902 году громадной массы силевых вод. Этот силь покрыл водою всю низменную местность по линии Мерв-Теджен (более 100 верст) при большой ширине по обе стороны полотна железной дороги: многие места на этой площади, после спада воды были засеяны и результаты получились отличные. Этот же силь наводит на размышление в том направлении, что это был не единственный застой воды в горах. Силевые застои для гор вещь обычная, и образуются они разными путями от простого стока во впадины талых вод до запруды при землетрясениях и пр. речек и целых рек. Недавним примером этого являемся закупорка в 1911 году «Бартанга», — громадного притока в верховьях Аму-Дарьи, — и образование таким образом Сарезского озера, существующего и поныне.
Такие водохранилища, при соответствующих условиях, всегда могут быть использованы для орошения предлежащей долины. Вполне возможно, что нечто подобное имеется и в горах Копет-Дага. Это тем вероятнее, чем чаще встречаются остатки прежней богатой растительности в его ущельях, как показатели того, что раньше по этим ущельям протекало воды не мало.